Иезавель, не отрывая взгляда от дороги:
— Например, создать микросхемы, способные внедряться в живой организм, не нарушая его функционирования… Умный микровирус, готовый размножаться в мозге и нервной системе.
«Иезавель, вынашивающая мать…»
— Официально Дарман трудился над проектами, которые подтолкнули развитие биотехнологий в европейских странах. За этим неизбежно последуют экологические катастрофы и разложение общества, что, в свою очередь, породит спрос на защиту окружающей среды, риск-менеджмент, лечение новых заболеваний и психотропные препараты, призванные облегчить страдания человечества от организованной дегуманизации… Гигантский рынок. С одной стороны, исследователи благосклонно предоставляют смехотворные паллиативы от ими же порожденных бедствий. С другой, типы вроде Дармана извлекают из этого предприятия финансовую выгоду.
Рука Иезавели скользит по его правой ноге, ногти впиваются в бедро.
«Подопытный человек, только и всего».
— Дарман — подонок, которого интересовали только выгодные исследования, затрагивавшие его специализацию… В ту пору я попытался объединиться против него кое с кем из коллег, но мой научный руководитель намекнул, что если я хочу защитить диссертацию, мне лучше заткнуться… и я предпочел забыть об Иве Дармане.
Ногти Иезавели впиваются сильнее, почти невыносимо больно.
— Что было дальше, мы знаем…
— Мне искренне жаль, Иезавель.
— Чего?
Повернув голову, она вызывающе смотрит на него.
— Того, что моя жизнь была лишь серией извращенных опытов? Или тебе стыдно, что ты поступил как трус, спасая собственную карьеру?
— Я…
Натан не находит, чем ее утешить.
— Не знаю, откуда, но Питеру было известно о твоей ненависти к Дарману… Поэтому он и отправил нас с Лоиком на твои лекции.
— Это довольно странно, раз уж Дарман на него работал.
— Питер — маньяк, перфекционист. Думаю, он хотел оценить пределы своей теории… или даже найти средство давления на Дармана. От него можно ожидать чего угодно.
— Только что-то не вяжется…
— Почему это?
— Знаешь, на самом деле любопытно было бы выяснить, не Дарман ли манипулировал твоим отцом…
Иезавель резко отдергивает руку. Натан сбрасывает газ и поворачивается к ней.
«Питер Дахан правил не всем».
— А может, проще всего предположить, что они работали вместе.
— Младенцы…
— …в надежном месте, у создателя.
Адлерсхоф промерз насквозь. Стекла «Мерседеса» покрыты инеем, я жду, пока Натан разведает, где находится лаборатория Дармана. Передо мной величественная лестница, ведущая в центр Эрвина Шрёдингера, больше двух часов я вглядываюсь в нее, надеясь, что Натан появится с минуты на минуту. Холод не властен надо мной уже долгие годы, однако мне кажется, что этой зимой чувствительность совсем пропала.
Вирус укореняется все глубже.
Скоро он полностью подчинит нервную систему. Удовольствие от секса станет смутным воспоминанием. Один из виновных находится сейчас где-то в стенах этого здания.
Предположение Натана, столь уверенного в себе. Оно в точности сходится с поведением Питера. Его навязчивое отцовское чувство, длительные отлучки, страх, когда ей приходило время рожать, но главное — умышленное молчание о прошлом и знакомствах. Неожиданный переезд в Восточную Германию, переклички с Натаном и его работами, перевод младенцев в другое место четыре месяца назад. Как бы я ни старалась, не могу вспомнить, чтобы
