– Напрямую отвечаю: я предлагала тебе только то, о чем ты догадался, и ничего больше.
Манона вслушивалась. Ни капли страха. Даже сердце у этого самоуверенного парня билось ровно и спокойно.
– Мне нужно услышать твое «да», – добавил он, выразительно глянув на цепи.
Когда до Маноны дошли его слова, она тихо засмеялась:
– Ты предусмотрителен, короленок. Говорю тебе «да». Я соглашаюсь добровольно. Это может стать нашим маленьким секретом.
Все равно она теперь была никем и ничем. Лечь с врагом – пустяки по сравнению с крошанской кровью, что текла в ее жилах.
Манона принялась расстегивать белую рубашку, которую не стирала целую вечность.
– Я сам! – рявкнул Дорин.
Черта с два он будет расстегивать на ней рубашку. Манона взялась за вторую пуговицу.
Невидимые руки вдруг обхватили ее запястья.
– Я же говорил, что сам это сделаю.
Дорин навис над нею. Манона смотрела на него во все глаза, вздрагивая от наслаждения.
– Предлагаю слушаться меня.
Сколько мужского высокомерия было в одной этой фразе.
– Короленок, а ведь я не твоя придворная, чтобы так…
Дорин приник к ее губам.
Прикосновение было совсем легким, почти неощутимым, но с его стороны – вполне рассчитанным. От неожиданности Манона даже чуть выгнула спину.
С удивительной нежностью Дорин поцеловал ей уголок рта, затем другой. Ведьма замерла. Она даже перестала дышать. Все ее тело жаждало увидеть, чтo он станет делать дальше.
Но Дорин отстранился, глядя на нее с холодной отрешенностью. Что он мог увидеть? Что заставило его отступить?
Невидимые пальцы на запястьях Маноны исчезли. Щелкнул замок открываемой двери. К Дорину вернулась его самоуверенная улыбка.
– Как-нибудь в другой раз, ведьмочка, – обернувшись, бросил он.
Он проскользнул за дверь и больше не вернулся. Манона сдерживалась, чтобы не заорать во все горло.
Глава 45
Ведьма была в полном сознании, только очень зла.
Эдион имел удовольствие принести ей завтрак. Он постарался не заметить густого запаха женского возбуждения, разлитого по каюте, в который вплетался и запах Дорина.
Ближе к вечеру, стоя за штурвалом и вглядываясь в горизонт, Эдион напомнил себе о праве короля на подобные развлечения. В долгие часы вахт он часто раздумывал над словами Лисандры. Однажды она здорово отчитала его за злое и жестокое отношение к адарланскому королю. Возможно, Лисандра была права – нехотя Эдион допускал такую мысль. Чудом было одно то, что Дорин, пережив казнь Сорши, еще мог проявлять интерес к женщине. Но чтобы к… ведьме? Неужели он собрался улечься с этой Маноной?
Где-то через полчаса к нему подошла мокрая Лисандра. Она только-только закончила дозор в обличье морского дракона, не обнаружив никаких угроз. Выслушав вопрос Эдиона, она запустила пятерню в мокрые волосы и нахмурилась:
– Ко мне иногда приходили мужчины, потерявшие жен или любимых. Им хотелось не столько развлечься, сколько отвлечься. Меня они считали противоположностью своих любимых женщин. Кто-то хотел подвести черту под прежней жизнью. Через что прошел Дорин… тут бы каждый изменился. Не удивлюсь, если его потянуло к опасным созданиям.
– У него и раньше была тяга к ним, – пробормотал Эдион, кивнув в сторону верхней палубы.
Там Аэлина и Рован упражнялись на мечах. Предвечернее солнце золотило их блестящие от пота лица. Дорин сидел на ступеньках, ведущих на ют, зажав между ногами Дамарис. Глаза молодого короля были полузакрыты. Казалось, он разморен жарой. Эдион подавил улыбку, догадываясь, что Рован уже вправил королю мозги.
– Аэлина бывала опасной, но она – человек, – сказала Лисандра. – Манона – существо иной породы, лишь внешне похожее на женщину. Дорину это нравится. На твоем месте я бы вообще туда не встревала.
– Не волнуйся, я туда и не собираюсь встревать. Хотя на месте Дорина я бы следил, чтобы железные зубки ненароком не оказались вблизи главной мужской части.
Лисандра засмеялась.
– И потом, – продолжал он, – мне хватило утреннего спектакля. Аэлина так накинулась на ведьму из-за Элиды, что всякое желание вмешиваться улетучилось само собой. Такие сцены лучше смотреть издали.
Кто бы мог подумать! Маленькая Элида Лошэн уцелела в те страшные дни. И теперь она разыскивала свою королеву, держа путь в далекий Террасен.
