На Железном троне королева Рейнира побледнела и ослабла. Она повелела наглухо закрыть городские ворота – отныне никому не дозволялось ни въезжать в Королевскую Гавань, ни покидать ее.
– Мне не нужны перевертыши, что прокрадутся в мой город и откроют ворота бунтовщикам, – провозгласила ее милость.
Рать лорда Ормунда могла оказаться у стен столицы завтра же или через день, а драконорожденные Изменники – и того ранее.
Сия возможность взволновала принца Джоффри.
– Пусть приходят, – заявил мальчик. – Я встречу их на Тираксесе!
Его матушку такие речи растревожили, и она объявила:
– Сего ты не сделаешь – излишне молод еще для битвы.
Все же королева позволила мальчику остаться на Черном совете, где обсуждалось, как лучше сладить с приближающимся противником.
В Королевской Гавани оставалось шесть драконов. Но лишь один из них находился в стенах Красного замка: Сиракс, собственная драконица королевы. Ей предоставили конюшни внешего двора, убрав оттуда лошадей. На земле Сиракс удерживали тяжелые цепи – достаточные, дабы перемещаться с конюшни на двор, но не позволявшие улететь без всадника. К цепям она привыкла давным-давно; ее прекрасно кормили, и драконица уже много лет не охотилась.
Прочих держали в Драконьем Логове, исполинском строении, что возвел как раз для таких нужд король Мейгор Жестокий. Под необъятным куполом Логова в недрах холма Рейнис выдолбили гигантское кольцо из сорока огромных сводчатых гротов. С обеих сторон сии рукотворные пещеры закрывали массивные железные двери: внутренние вели на песок ямы, наружные отворялись на склоны холма. Здесь устраивали свои логовища Караксес, Вермитор, Среброкрылая и Овцекрад, прежде чем отправиться на войну. Ныне драконов осталось пятеро: Тираксес принца Джоффри, светло-серый Морской Туман Аддама Велариона, юные драконы Моргул и Шрикос, что были связаны с принцессой Джейхейрой (бежала) и ее братом-близнецом принцем Джейхейрисом (погиб)... и Пламенная Мечта, любимица королевы Хелейны. По давнему обычаю, хотя бы одному драконьему всаднику полагалось пребывать в Логове, дабы он мог встать на защиту города, появись в том нужда. Сей долг выпал Аддаму Велариону, поскольку сыновей королева Рейнира желала держать при себе.
Но ныне на Черном совете раздались голоса, усомнившиеся в преданности сира Аддама. Отпрыски драконов Ульф Белый и Хью Молот перешли на сторону врага... но были ли они единственными переметчиками среди себе подобных? Как насчет Аддама из Халла и девицы Крапивы? Они ведь также бастардовых кровей. Возможно ли им доверять?
Лорд Бартимос Селтигар счел, что нет.
– Бастарды вероломны по своей натуре – заявил он. – Предательство дается бастарду столь же легко, сколь преданность законнорожденному. Оно у них в крови.
Лорд призвал ее милость немедленно схватить двоих незаконнорожденных драконьих всадников, прежде чем те возмогли бы также перейти к неприятелю вместе с драконами. Прочие вторили мнению Селтигара, и в их числе сир Лютор Ларджент, начальствующий над городской стражей, и сир Лорент Марбранд, лорд-командующий Королевской гвардии. Даже двое мужей из Белой Гавани, грозный рыцарь сир Медрик Мандерли и его тучный и рассудительный брат сир Торрхен, призывали королеву к недоверию.
– Лучше не испытывать судьбу. Если противник получит еще двух драконов, мы пропадем, – сказал сир Торрхен.
В защиту отпрысков дракона высказался только лорд Корлис, заявивший, что сир Аддам и его брат Алин «истинные Веларионы» и достойные наследники Дрифтмарка. Что же до девицы, то пусть будет и чумазой, и невзрачной, но она храбро сражалась в Глотке.
– Так же, как и Два Изменника, – возразил лорд Селтигар.
И страстные возражения десницы оказались тщетными. В королеве пробудились все ее страхи и подозрения. Рейниру предавали столь многие и столь часто, что она легко верила наихудшему о ком угодно. Вероломством ее милость было уже не удивить. Она стала ожидать сего, даже от тех, кого сильнее всех любила.
Королева повелела сиру Лютору Лардженту отправиться с двадцатью золотыми плащами в Драконье Логово и заключить под стражу сира Аддама Велариона. И таким образом предательство породило королеве на погибель предательство еще большее. Когда сир Лютор Ларджент и его люди с указом королевы въезжали на холм Рейнис, перед ними распахнулись двери Логова – и Морской Туман расправил светло-серые крылья и взлетел, исторгая из ноздрей дым. Сира Аддама Велариона предупредили как раз вовремя, дабы он успел совершить побег. Не выполнивший свой долг сир Лютор во гневе немедленно вернулся в Красный замок и ворвался в Башню десницы. Он схватил пожилого лорда Корлиса и обвинил его в измене. Старик сего не отрицал. Связанного и избитого, но все еще хранившего молчание, его бросили в подземелье, в каменный мешок – ожидать суда и казни.
Толки о тамблтонской бойне тем временем расползались по городу… а вместе с ними и ужас. Люди уверяли друг друга, что следующей станет Королевская Гавань. Дракон будет биться с драконом, и на сей раз столица уж точно заполыхает. Исполнившись страха перед наступающим врагом, горожане сотнями стремились спастись бегством, но золотые плащи отгоняли их от ворот. Будучи запертыми в стенах города, одни искали в глубоких погребах укрытия от огненной бури, прихода которой боялись; другие обратились к молитве, выпивке и тем удовольствиям, что можно найти промеж бедер женщин. К сумеркам городские таверны, бордели и септы до отказа наполнились людьми, что искали утешения или спасения и делились чудовищными
