— И вдвое слабее нас с Роденом, даже когда мы спим, — сказал я. — Тебе надо очень стараться, Тобиас.
— Это вызов? — спросил он.
— Я никогда не бросаю вызов тем, кто слабее меня. Иди спать. Тебе надо отдохнуть перед тем унижением, что ждет тебя завтра.
— Сам спи, — сказал Тобиас. — Тебе надо набраться сил, чтобы вылезти из комнаты ночью.
Я рассмеялся, бросил книгу на пол и лег. Но я не собирался спать. Я не мог позволить себе такой роскоши. Прошло много времени, прежде чем я решился выбраться из комнаты, на этот раз через тайный ход. Карабкаться по стенам Фартенвуда снаружи было опасно, я все еще был слишком слаб, но если за потайной дверью никто не прячется, я мог бы пойти на разведку.
Я постепенно исследовал выходы из потайного тоннеля. Он пронизывал весь Фартенвуд или, по крайней мере, ту его часть, куда кому-либо могло прийти в голову тайно пробраться. Один из моих любимых выходов вел в коридор за углом от нашей комнаты. С его помощью можно было посмотреть, что происходит снаружи, когда все уверены, что мы внутри. Через эту дверь я в тот раз и вышел.
Как всегда в это время суток, в коридорах осталось всего несколько слуг, так что, затаившись и отслеживая все перемещения, я мог проникнуть в любое место дома. На этот раз я даже взглянул на дверь нашей комнаты, у которой каждую ночь дежурила охрана. И чуть не рассмеялся, когда увидел эту охрану. Паренек был моложе нас, а кроме того, он спал. На поясе у него был меч, но маленькая пряжка ремня свободно висела на животе. Очевидно, Коннер уже не опасался нашего побега.
Охрана стояла у одной из комнат недалеко от комнаты Коннера. Стражники были мне незнакомы и очень насторожены. Должно быть, это была комната нареченной принцессы Амаринды.
Невозможно было дальше пробираться по коридору без риска быть замеченным стражниками, так что я снова скользнул в тайный ход. Где-то в нем была дверь, ведущая прямо в комнату Амаринды, но воспользоваться ею было бы безумием. Мне пришло в голову, что должен быть какой-то способ заглянуть в комнату, не входя в нее. Очень уж любопытно было взглянуть на принцессу.
Осматриваясь кругом в поисках способа заглянуть в комнату, я вдруг почувствовал руку на своем плече и острие ножа, прижатое к спине. Какой же я дурак, ведь рано или поздно остальные тоже могли обнаружить тайный ход.
— Мне так надо было доказать тебе свою силу? — Голос Тобиаса звучал хрипло, и он громко сопел. Мне показалось, что он плачет.
— Где ты взял нож? — спросил я спокойно. Здесь было важно сохранять спокойствие.
— Украл на кухне. — Он надавил заточенной длинной стороной лезвия мне на спину, и я отшатнулся, почувствовав боль. Нож был острый как бритва. — Если тебе недостаточно полученных побоев, может, я смогу остановить тебя.
— Остановить? — проговорил я, задыхаясь. Кровь текла по спине, хотя непонятно было, открыл ли он старую рану или нанес новую.
— Сделать так, чтобы тебя не выбрали. Я видел, в каком восторге был от тебя Коннер, когда мы учились танцевать. Но это несправедливо! Ты меньше всех достоин титула, ты низший из нас троих.
— А ты самый трусливый, — прошипел я, и у меня перехватило дыхание, потому что лезвие ножа снова полоснуло меня.
— Не называй меня так, — сказал Тобиас. — Я не трус!
— Ты пришел сюда убить меня? — спросил я. — Я буду кричать, проснется принцесса и, вероятно, многие другие, так что у тебя будут неприятности.
— Но ты будешь мертв.
— Да, а у тебя будут проблемы.
Тобиас ослабил напор.
— Это просто предупреждение, и ты должен уступить. Королем буду я.
— Если не хочешь убивать меня, опусти нож.
Тобиас отпустил мою руку, потом сказал:
— Не вздумай шутить со мной свои шуточки. Я буду держать нож наготове.
Я отошел на шаг от него, повернув голову:
— Что ж, но если ты будешь таким параноиком на троне, ты сам себя уничтожишь.
— Может, королю Экберту не повредило бы немного паранойи. Тогда он не был бы мертв.
Я остановился и схватился за стену, чтобы не упасть. Я старался взять себя в руки, чтобы не проявить слабость перед ним.
— Ты как? — спросил Тобиас. Не то чтобы это его очень волновало. Когда я пошел дальше, он спросил: — Какой смысл бродить тут каждую ночь?
Мне было больно, но боль была терпимой. Может, он порезал меня не так сильно, как мне показалось.
— Коннер держит вас с Роденом под контролем, — сказал я. — А меня нет.
— Меня тоже нет, — поспешно возразил Тобиас, но по его тону было ясно, что он сам в это не верит.
— Я бы предпочел вернуться, — признался я. — Я устал, и ты поранил мне спину.
