Я взглянул на Тобиаса, который снова кивнул, соглашаясь с моими условиями.
— Это случилось так, — сказал я. — Я пытался прошлой ночью вылезти в окно. Но задел за край оконной рамы и поранил спину.
— У тебя не просто царапина на коже, Сейдж. Тебя порезали ножом.
— У рамы острый край, — настаивал я. — Хорошо хоть, не поранился еще больше. Но это только моя вина, мне вообще не стоило туда ходить. — Для пущей убедительности я простодушно пожал плечами и добавил: — Я надеялся, что никто не заметит.
— Как ты мог думать, что мы не заметим такую рану? — Мотт снова выругался. — Так-то ты собирался подчиняться правилам мастера?
— Я просто хотел выглянуть наружу, — объяснил я. — Сложно далеко уйти по этому выступу.
— Просто невозможно, — уточнил Мотт. — Но ты мог упасть и разбиться насмерть! — Он вздохнул и добавил: — Мастеру об этом ни слова, но я должен тебя наказать. Я в раздумье, потому что знаю, что ты еще слаб после событий последних дней, и все же тебе придется воздержаться от пищи.
Я начал протестовать, но Мотт поднял брови:
— Или, может, пусть мастер сам выберет тебе наказание?
— Я все равно не голоден, — тут же ответил я.
Принцесса Амаринда сообщила, что все утро проведет в спальне. Поэтому Мотт повел Тобиаса и Родена на завтрак к Коннеру и прислал Имоджен обработать мою рану. Она немедленно явилась и принялась смывать с меня кровь. Она вела себя сдержанно и деловито, но прикосновения ее были легки как никогда.
— Он знает, что ты солгал, — прошептала она.
— Я такой плохой лжец?
— У кого был нож? — Я замялся, и она добавила: — У одного из двух других мальчиков, очевидно. Так нельзя удариться. Эта рана нанесена длинным ножом.
— Ты разбираешься в ранах!
— Я слышала, главный повар сегодня утром говорил, что пропал один нож. Они у него всегда острые. Вот почему ты попросился месить тесто — чтобы подобраться к подставке с ножами.
— На самом деле чтобы оградить от ножей Тобиаса. Он уже украл один, и это принесло ровно столько вреда, сколько я готов был от него стерпеть.
Я думал, она хотя бы улыбнется или усмехнется, но она продолжала так, будто и не слышала меня:
— Я проверила сегодня утром. Тот нож, что взял ты, оказался на месте, и я обнаружила на полу капли крови.
— Я думал, я все вытер.
Имоджен раздраженно ударила рукой по моей кровати.
— Сейдж, прошу тебя! Кто-то пытался убить тебя этой ночью!
— На самом деле нет. Он хотел, чтобы я так решил.
— Почему ты должен играть в такие игры?
— Потому что теперь только двое соревнуются за возможность стать принцем.
Даже не видя ее, я чувствовал, как она неодобрительно хмурится.
— Ты знаешь, что мне сейчас придется сделать. Будет жечь, — спокойно сказала она.
— Я уже привык… — начал было я, но она прижала влажное полотенце к моей спине, и я издал вопль.
Очевидно, я исчерпал ее терпение.
— Может, ты хочешь, чтобы этим занялся Эррол? — предложила она.
— Может быть, — простонал я. — Он хотя бы не будет меня ругать.
— Кто-то должен тебя ругать, — сказала она. — Если ты недостаточно силен, чтобы терпеть такие раны, хватит нарываться! Так ты никогда никого не убедишь, что ты принц.
Имоджен начала накладывать мне новую повязку через плечо поперек старой. Закончив перевязку, она заметила перемену в моем настроении и сказала более мягко:
— Прости, я не то хотела сказать. Тебе удастся всех убедить.
Я уставился в стену.
— А что, если нет? Что, если Коннер выберет меня, а они посмотрят на меня и увидят всего лишь Сейджа?
— Разве так уж плохо — быть собой?
На этот раз я усмехнулся, глядя на нее:
— Ну, если не считать наказания за самозванство.
