Амаринда отбыла на следующее утро вместе со своей свитой, и наши обычные занятия возобновились. Роден читал еще не слишком гладко, но все равно это было поразительно, учитывая, как мало времени прошло с начала занятий. Я подумал, что он вполне справится, если Коннер выберет его принцем.
Мотт забрал меня с занятий миссис Гавалы, чтобы я мог потренироваться с ним в фехтовании, хоть я и настаивал, что не могу упражняться с перевязанной спиной.
— Если будем ждать полного выздоровления, будет слишком поздно, — сказал он. — Мы оба возьмем деревянные мечи.
Он взял деревянный меч, второй бросил мне. Я отпрыгнул, и тот упал в грязь.
— Испугался деревянного меча? — поддел меня Мотт.
— Демонстрирую свое умение уворачиваться, — ответил я с усмешкой. — Впечатляет?
— Нет. Подними его.
Я взял меч, и он начал отрабатывать со мной основные приемы защиты.
— Если не можешь нападать, как Джерон, я, по крайней мере, научу тебя защищаться.
Он сделал выпад. Я попытался блокировать удар, но его меч прошел мимо моего и ткнул меня в ребра.
— Хуже, чем когда мы занимались в последний раз, — сказал Мотт.
— Не надо было так меня бить.
— Не надо было давать себя порезать.
Я улыбнулся и взмахнул мечом, снизу влево, нанеся удар в бедро.
— Неплохо, — сказал Мотт, — но тебе недостает дисциплины, которая для принца необходима.
— Я могу сказать, что давно не практиковался.
— Ерунда. Принц Джерон был великолепным фехтовальщиком для своего возраста. Если будешь так жалок, как сейчас, куда тебе до него. Для чего, ты думаешь, был сделан его меч?
Я блокировал его удар, нацеленный мне в плечо.
— Может, чтобы он более серьезно относился к занятиям?
— Джерон всегда относился к фехтованию серьезно. Известно, что однажды он объявил всему двору, что собирается когда-нибудь возглавить картийскую армию.
— Дурацкая идея, — заметил я, бросаясь вперед. Мотт увернулся и легко блокировал мой удар. — Миссис Гавала сказала, что Экберт был мирным правителем во всех отношениях. Картия веками избегала войн.
— У Картии есть враги, Сейдж. Дариус это понимал. Может, понимал и Джерон. А их отец — нет.
— Хотите сказать, что Экберт был плохим королем?
— Я не говорю, что плохим. Наивным. С каждым годом его враги становились все сильнее, образовывали альянсы, вооружали своих сторонников. Экберт не замечал, какими голодными глазами они глядят на Картию. — Мотт пожал плечами. — Он не заметил врагов даже в собственном замке.
Я воспользовался моментом и ткнул его в бок, после чего резким ударом заставил его потерять равновесие. Мотт сделал два шага назад и перехватил меч.
— Хорошее движение, Сейдж. Неожиданное.
— С мечом Джерона у меня получалось лучше, — сказал я.
— У тебя лучше получалось, потому что это был превосходный меч, хотя и не совсем такой, каким был оригинал. Жаль, что он пропал. Коннер уже не считает, что это был кто-то из вас. Он подозревает слуг. Один из них мог стащить его, зная, что наказан будет кто-то из вас троих.
— Креган мог взять его, чтобы помочь тренироваться Родену.
— Вряд ли. Ты не любишь Крегана, Сейдж, но он верно служит Коннеру. Он сделает все, что прикажет Коннер.
— Как и вы.
Мотт остановился и опустил меч.
— Ради него я не стал бы убивать.
Я не мог не ответить.
— Ну конечно. Можно подумать, что когда Креган убил Латамера, не вы ему помогли. Какая между вами разница?
Что-то мелькнуло в глазах Мотта. Он сжал губы и сказал:
— Урок окончен. Повесь меч на место, и я провожу тебя в дом.
Остаток дня мы были заняты уроками. В головы нам вбивалось столько информации, что было удивительно, как они еще держались на наших тощих
