шеях. Тобиас был отправлен в нашу комнату в наказание за то, что спал на уроке, и, похоже, ушел с облегчением. Это придало дополнительной энергии Родену, для которого появился шанс стать лучшим: я был ненамного внимательнее Тобиаса.
Вечером Тобиас остановил меня в коридоре, когда мы шли на ужин.
— Ты ведь помнишь обещание, которое дал мне, правда? Ты постараешься, чтобы я остался в живых?
— Я дал слово, — сказал я.
Тобиас вздохнул с облегчением.
— Тогда давай я помогу тебе стать принцем. Тебе нужно что-нибудь?
— От тебя, Тобиас, мне ничего не нужно. Только преданность, если выберут меня.
Тобиас понизил голос:
— Я не собирался убивать тебя в ту ночь. У меня никогда не было таких намерений. Нож оказался острее, чем я думал. Я хотел только слегка тебя ранить…
— Ничего, заживет.
— Мне кажется, Мотт меня подозревает. Может, и Коннер тоже.
— Я обещаю, Тобиас. Ты будешь жить.
— Я верю тебе. — Тобиас помолчал, будто взвешивая собственные слова. — Это правда, Сейдж. Я верю.
— Вы двое, догоняйте! — окликнул нас Мотт. — Коннер ждет.
Мы догнали Родена и Мотта как раз у самых дверей. Мотт пропустил Родена и Тобиаса вперед, положил руку мне на плечо и внезапно закрыл дверь перед самым моим носом.
Сердце у меня упало, но я старался сохранять спокойствие. Мотт был очень серьезен, а мне не сложно было вспомнить о дюжине проступков, за которые он мог меня наказать.
— Что бы я ни сделал, по вашему мнению… — начал я, но он покачал головой, призывая меня замолчать.
— Я не знал, что он собирается убить Латамера, — сказал Мотт тихо. — Ты догадался о его намерениях раньше меня.
Лицо Латамера за мгновение перед тем, как стрела Крегана пронзила его, крепко врезалось мне в память. Он снился мне по ночам и мерещился днем. Если бы я на несколько секунд раньше понял, что должно случиться, я мог спасти его.
— Почему вы мне это говорите? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Я просто хочу, чтобы ты знал: я помню, что ты сказал тогда, в подземелье. Я тоже не собственность Коннера.
В этот вечер у Коннера были новости для нас.
— Вы помните, что мы говорили о первом регенте, Вельдерграте? Он мечтает стать королем, и мы должны помешать ему, потому что он принесет много вреда Картии. Я сегодня получил от него интересное письмо — и огорчительное, и ободряющее. — В доказательство он показал несколько листов бумаги. — Ободряет то, что до него дошли слухи, что Джерон жив. Я знал, что он должен сегодня встретиться с принцессой Амариндой и поехать с ней в Эберстайн на границе с Дриллейдом, где находится его поместье. Я знал, что она скажет ему об этих слухах. Это хорошее начало для представления принца ко двору, будет меньше вопросов, когда я предъявлю его.
— А плохая новость? — спросил я.
— Плохая новость состоит в том, что слухи о смерти короля и королевы также распространяются. Решение о том, кто займет престол, может быть принято только в конце этой недели, но Вельдерграт воспользуется страхом, овладевающим людьми из-за этих слухов, чтобы завоевать их поддержку. В письме он спрашивает, есть ли у меня достоверная информация о местонахождении принца Джерона. Я ответил ему весьма туманно, чтобы испытать его терпение и выгадать себе еще один день.
— День для чего? — спросил Тобиас.
Коннер глубоко вздохнул, затем сказал:
— Я выберу принца через два дня, и мы сразу отправимся в Дриллейд.
Мы с Тобиасом и Роденом переглянулись. Никто из нас не проявил энтузиазма, и Коннер это заметил.
— Я ожидал от вас некоторого воодушевления, — заметил он.
— Что случится с теми мальчиками, кого вы не выберете? — спросил я.
Коннер выдержал паузу, потом сказал:
— Я еще не решил.
Но все присутствующие поняли, что он лжет.
