Бумм!!!
Первый же удар могучего, увенчанного шипастой палицею хвоста угодил замешкавшемуся дракону в голову, раскроив череп. Тварь даже не пикнула – лишь нелепо забила маленькими передними лапками да, словно оглоушенная свиноматка, боком повалилась в траву.
Второй хищник оказался куда агрессивнее и, верно, глупее первого. Рассвирепев от удара в бок, он глухо зарычал и в ярости вцепился первому попавшемуся «амбару» в основание хвоста, выбрав место между шипами… Травоядный ящер тут же приподнял хвост, острые шипы, клацнув, сомкнулись… и отрезанная, словно ножницами, уродливая голова дракона грохнулась прямо под ноги беглецам.
Оставшись без головы, тварь еще пробежала шагов с полсотни, истекая кровью, словно только что обезглавленная курица, напоследок дернулась и завалилась в болото.
– Богоматерь-Дева… – под кустом дрока дрожала обнимаемая кондотьером Устинья. – Господи, господи… Неужели все?
Рядом притулились к сломанной рябинке трое – юный Джереми Смит, Заполошный Лес и Хлейко. Вся троица отчаянно стучала зубами и молилась – юнга с матросом – своему богу, смугленькая дева – своим.
Из лесу уже бежали к ним всполошенные выстрелами и ужасным ревом люди – казаки во главе с атаманом, местные поселенцы, даже колдун Енко Малныче с вечными своими спутниками-ученичками.
Первыми, с дымящимися аркебузами в руках, на лугу появились Кольша Огнев да Короедов Семка, а за ними уж и все остальные.
Фогерти вскочил было, намереваясь поспешно скрыться, да со стоном уселся обратно – не заметил даже, как на бегу подвернул ногу. Джереми и Заполошный Лес никуда бежать и не собирались, тут же подбежавшим ватажникам и сдались, со страхом косясь на мертвых драконов.
Пасущиеся на лугу травоядные «амбары» нехорошо посматривали на людей, шипели и помахивали шипастыми хвостами.
– Надо уходить! – встрепенулась Ватане. – Они сейчас бросятся! Шипоносы очень не любят, когда кто-то вторгается в их места.
Атаман кое-что понял и, махнув рукой, приказал всем уходить. Сам же покинул поляну последним да, пробираясь через рябинник, приговаривал, поглаживая шрам:
– Их места – ну, надо же! Не луг, а какое-то пастбище драконов. Вот так выстроили селение, да!
– Не грусти, друг! – обернулся колдун Енко. – Нынче я обереги на драконьей крови заговорю – ни одна тварь не сунется.
Глава IX. Лето 1585 г. П-ов Ямал
Енко Малныче сделал, как обещал – заговорил обереги на крови дракона, благо этого добра нынче появилось в избытке. Колдуну деятельно помогали ученики, на этот раз особенно выделялся обычно молчаливый Ясавэй – парень все дотошно выспрашивал, и видно было, старался запомнить накрепко, в отличие от юного пустозвона Нойко, уж за этим-то нужен был глаз да глаз! Вот и сейчас мальчишка все норовил куда-то залезть – то за малиной, то нарвать вкусных орехов. Правда, нарвав, щедро угощал всех своих сотоварищей, Дрянная Рука вовсе не был жадиной, а вот разгильдяем – изрядным.
– Ну, где он там запропал, нуер бесхвостый? – остановившись возле подходящего для оберега урочища, досадливо промолвил колдун.
Ясавэй тут же вскинул голову:
– Я пойду, поищу!
– Да не надо, – отмахнулся колдун. – Вон он уже несется.
Выскочивший на тропинку из зарослей папоротника и ракиты Нойко казался чем-то сильно взволнованным, глаза его нездорово блестели, руки чуть подрагивали, словно в предвкушении сообщения чего-то важного… А ведь действительно – важного.
– Господин! Там… там… Там люди! Дюжина человек, из них трое детей и четверо женщин, остальные – воины. Все молодые парни, примерно как вот Ясавэй.
– Воины? – Енко Малныче удивленно вскинул левую бровь. – То-то я и смотрю – подорожниковые обереги дрожат.
Простенькие обереги из подорожника обычно заговаривались на соку волчьих ягод или даже на старой бражке (нынче Енко предпочел – на новой) и настораживались против разного рода бродяг, особой враждебности не питавших. Просто уводили в сторону, к болотам… а там уж сделали бы свое дело и зубастые драконы, и болотные змеи, и волчатники, наконец – эти агрессивные, похожие на зубастую, ростом с доброго быка, курицу, где-то только не водились!
Пока еще оберегов не было, их только еще ставили, вот бродяги и воспользовались. Колдун ухмыльнулся – сейчас их по мозгам!
– Они там, в орешнике, – Нойко показал рукой. – Меня увидели, пали на колени, да так и стоят.
– От твоего вида на колени упали? – расхохотался Енко. – Интересно, это с чего же такое почтение? Не думаю, чтоб они почуяли в тебе ученика чародея.
– Так на мне же вон! – Мальчишка с гордостью погладил прицепленную к поясу саблю, подарок Семки Короеда, и, выпятив украшенную небольшой золотой бляхой грудь, добавил, отбросив ложную скромность: – Да и вообще, я очень рослый и основательный!
– Это ты-то рослый? – хмыкнул в кулак Ясавэй. – Ой, врешь ты все, парень.
– Не верите? Так пошли же скорей, покажу.
