богиня, зеркала бесполезны. Тебе поможет только время.
– Вот черт! – искренне выдохнула девушка. – Мне будет ее не хватать!
– Не нужно грустить, великая Света. – Богиня опять подошла ближе. – Ведь в нашем мире сия чародейка вовсе не умирала. Ее просто нет. Придет день, и она родится, вырастет, обретет силу. У нее впереди долгая счастливая жизнь.
– Мне трудно это понять, великая, – призналась юная ведьма. – Ведь я знаю о ее смерти.
– Но ты еще увидишь ее рождение, – пообещала хозяйка города. – Так что ты говорила о страсти моего супруга?
– Ее можно разжечь… – осторожно ответила девушка.
– И у нас родятся дети? Ты поможешь мне их зачать?
Неожиданный вопрос заставил Светлану надолго задуматься. Она покачала головой, пригладила волосы сразу обеими руками, прикусила губу. И наконец кивнула:
– Я попробую, великая Макошь.
– Что тебе для сего надобно?
– Растущая Луна, волос твой и мужа, воск для свечей. Твое согласие на некоторые перемены. Если мы хотим изменить сложившуюся судьбу, то менять нужно сразу все, а не ковырять древо судьбы по одной щепке.
– Невеликие затраты для столь важной цели, – кивнула женщина. – Что-нибудь еще?
– Да, великая… – Света вздохнула. – Здесь прохладно, особенно ночью. Можно мне одолжить хотя бы на ночь какую-нибудь накидку?
– Вострухи доставят все потребное к тебе в опочивальню, – пообещала правительница. – Кроме волос. Их я принесу сама.
– Благодарю, всемогущая. – Юная ведьма кивнула, проявляя предельную уважительность к хозяйке.
– Один вопрос, – слабо улыбнулась женщина. – Ты собираешься плавить воск на огне или у тебя есть особый дар?
– Прости, я не подумала, – поморщилась Света. – В моем мире все намного проще. Газ, спиртовки, электроплитки и груды посуды.
– Ничего страшного, милое дитя. Вострухи проводят тебя в мастерскую Репки. Она все равно пока простаивает… – Великая Макошь хлопнула в ладоши, и возле юной ведьмы возникла старушка в истертом, грубо скроенном кожаном балахоне и в замшевой остроконечной шапочке с длинными наушами.
– Ступай за мной, Света-богиня, – кивнула воструха и стремительно переместилась к двери. Девушка кивнула хозяйке города и поспешила за старушкой.
Воструха перемещалась столь быстро, что юной ведьме пришлось перейти на бег. Она промчалась мимо лестницы, свернула возле небольшого оконца, миновала две двери и оказалась на крыльце. Сбежала вниз, пересекла двор, встала возле крепостной стены, почему-то завешенной циновкой.
– Там! – указала на камышовое полотнище старушка.
Светлана наклонилась, подняла за край свисающий до самого пола полог, прошла в открывшийся за ним узкий проход. И оказалась в крохотной каморке, размером аккурат с ее спальню. Правда, пол здесь выстилали не ковры, а мелкая щепа и веточки, на стенах висела не кошма, а камышовые циновки в несколько слоев, и они же заменяли дверь.
– Вестимо, не каждому в этом мире и такое богатство причитается, – пробормотала девушка, осматриваясь по сторонам. – Мне снова повезло.
В центре мастерской находился обложенный закопченными камнями очаг, две ивовые корзины у стены наполняли стебли хвоща, в паре других лежали травы: крапива, полынь, длинные стебли лютиков, под потолком болтались соцветия дудочника, в углу стояли четыре крупных горшка, над ними висели два медных черпака на длинных рукоятях и еще какая-то посудина непонятного назначения, похожая на чехол для флейты. Еще под стеной лежала высокая охапка валежника, а небольшое возвышение покрывали старые, облезлые шкуры. Зато много, не меньше десятка.
Освещалось все это из большого окна под потолком, возле которого болталась на ремешке еще какая-то ветошь. Скорее всего, это была затычка для волоконного оконца – простейшего дымохода. После угасания костра окно наверху полагалось затыкать, чтобы тепло не уходило.
Но, несмотря на обилие трав, веток и камышовых стеблей, пахло здесь как на помойке – чем-то мерзко-прогорклым, вроде горелого тухлого мяса.
– Отлично… – пробормотала Светлана. – Значит, из всего этого мусора я должна сделать для великой Макоши чудо. Интересно как?
Циновка качнулась, женский голос спросил:
– Репа, это ты?
Юная ведьма отреагировала мгновенно: высунувшись наружу, ухватила худощавую девчушку за руку и втянула ее в мастерскую. Резко развернула пленницу, поставив ее на свет. Грозно спросила:
– Ты кто, смертная?
Славянка испуганно шмыгнула носом. Это оказалась кареглазая длинноносая девчушка в платье из стриженой белки, ростом чуть ниже Светы и опоясанная плетеным ремешком. С головы ниспадали длинные каштановые волосы, из которых торчал на затылке бледно-розовый резной гребень. С лица девушка выглядела лет на пятнадцать, не более. Однако спереди одежду приподнимала уже весьма заметная грудь.
– Я гостья вашей правительницы, великой Макоши, мое имя Света, – отпустила плечи славянки юная ведьма. – Я выполняю ее поручение. Так кто ты такая?
