– Почти принял, Света, – кивнул Любый. – Как ты намерена воевать со скифами?
– Да уж не на поле брани, конечно же! Мы с тобой оба знаем, что воевать с армией врага – это все равно что бить человека по зубам. Больно, обидно, кроваво… но бессмысленно. Чтобы убить зверя, нужно пронзить его сердце. А сердце скифов – это Аркаим. У степняков нет ничего, кроме шерсти и мяса, шкур да костей. Это нищие, вечно голодные, всеми избиваемые скитальцы. Только Аркаим делает скифов воинами и правителями половины мира! Бронза, которая там выплавляется, – вот главная сила богини Табити! Из этой бронзы скифы льют себе украшения и упряжь, инструменты и защиту. Заколки, кольца, стремена, налобники, шлемы. На эту бронзу змееногая богиня выменивает дорогие ткани и хлеб, оружие и корабли, соль и железо. Война войной, но нам не обойтись без их медных котелков, а им без наших иголок. Если мы разорим Аркаим, скифы лишатся сразу всего. У степняков останется только мясо и шерсть. Еще никто и никогда не выигрывал войн, сражаясь лишь мясом и шерстью. После того как мы пронзим сердце скифов, отогнать их армию, что наступает от Смоленска, уже не составит ни малейшего труда.
– Аркаим, Аркаим, Аркаим… – напевно произнес повелитель оборотней. – Аркаим… Моя детская мечта. Как же мне хотелось в него попасть! Но я никак не ожидал, что приду туда не паломником, а разорителем…
– Так ты согласен?
– У меня есть одно условие, богиня, – покосился на Светлану нежданный гость. – Я заберу себе в собственность землю, совсем небольшой северный край. Ты дашь мне клятву, что туда никогда и ни при каких условиях не ступит нога сварожича! Там, в этих лесах и на этих озерах, буду править только я, по своим законам и своему разумению. Туда я приму детей небесных духов, каковым не понравится наше соглашение, там я приму лесовиков, что не пожелают смешаться со славным народом. Оттуда я стану наблюдать за Русской равниной, и если ты меня обманешь, если лесной народ станут унижать и обижать… Тогда я начну новую войну и покараю обидчиков!
– Где ты собрался обосноваться, Любый?
– Не беспокойся, оттуда никого из славян изгонять не придется. На севере все еще слишком холодно для человека. Между Ботническим заливом и Ладожским озером сейчас никто не живет, а леса еще только-только поднимаются. Но мы с тобой знаем, что уже через пару веков леса загустеют, наполнятся зверьем и этот озерный край превратится в маленький рай. Я хочу забрать его себе. Вам весь мир, мне райский уголок. По-моему, это справедливая сделка.
– Договорились! – кивнула великая Купава.
– Когда ты вернешь мне Катю?
– Когда лесовики и славяне смешаются в одной армии, прольют кровь в схватке с общим врагом и станут смотреть друг на друга, как на друзей. Мы победим скифов, и повелитель оборотней исчезнет из этого мира как победитель, освободивший свой народ от гнета, рабства и войн. Ты исчезнешь, исполнив свое предназначение. Останется только бог-целитель, не знающий разницы между детьми лесов и потомками Сварога.
– Слишком расплывчато.
– Я полагаю управиться со всем этим к осени.
– Назови дату! – приободрил ее повелитель оборотней.
– Крайний срок – Покров, – решилась девушка.
– Как лед встанет, пришли зеркало в Вычегду, – ответил Любый. – Потомки небесных духов встретят твоего гонца и укажут ему путь.
С этими словами оборотень сбросил плащ и прыгнул со стены вниз, переворачиваясь в воздухе. На свежий снег приземлился уже волк. На миг замер, вцепившись в землю четырьмя сильными лапами, а затем сорвался с места, серым штрихом прорезая чистый белый простор.
– Зеркало, зеркало, – пробормотала светлая богиня. – Об этом я не подумала. Вроде бы у Трояна имелось свободное. Попробую выпросить. Или сперва у Макоши по чердакам и кладовкам пошарить? Она дама запасливая…
Великая Купава подняла свой плащ, хорошенько встряхнула, накинула на плечи и стала спускаться со стены.
– Вот зараза! По виду нормальный человек, а одежда после него все едино пахнет псиной!
Чтобы славянские реки схватились прочным ледяным панцирем, понадобилось еще около месяца – настоящие, трескучие морозы после Покрова изрядно запоздали, позволив дважды сойти выпадающему снегу. Однако могучий Карачун все же взял верх в этой схватке и наложил на густые бескрайние леса и воды свою ледяную руку. Под просветлевшим небом наконец-то затрещали от холода деревья, замерли воды, заискрился праздничными искорками пушистый иней.
Вскоре после этого из ворот белой и тихой Вычегды, пускающей к небу несколько толстых и сизых дымных струй, вышла женщина в собольей шубе, в шапке из лохматой куницы и в заячьих рукавицах. Хрустя снегом, спустилась к проруби, но к краю подходить не стала, обогнула стороной, остановившись посреди русла. Следом за нею, осторожно ступая и придерживая за веревку просторные розвальни, вышел на лед мужчина в лисьем треухе, медвежьем тулупе и в больших, еще не стоптанных валенках.
– Здесь, – решила женщина и развернулась, подошла вплотную к спутнику. – Ссор там не ищи, Весар. Постарайся быть тихим и скромным. Если что, требуй Любого и призывай меня. Береги себя, любимый.
Светлана зарылась лицом в меха, нащупала губами губы своего верного воина, отошла в сторону. Вологодский воевода развернул сани вдоль берега,
