– Дружишь с ней, что ли?
– Дружу. Я бы и с тобой хотела дружить, но моего не трожь.
Водяная молча оттолкнулась руками от мостков и скрылась в глубине. И тут же Велька услышала негромкий смех Синявы.
– Что, потолковала с Серебрянкой? Да, озерница тут малость вредная. Ну да нам с ней делить нечего, так что ладим, – волхва стояла у баньки и, должно быть, уже некоторое время за ними наблюдала. – Хорошо, что не поддалась ей. Она всего не сказала бы, тоже путать бы стала, вода это умеет.
– Да чтобы я такое разрешила! Тоже выдумала, – Велька отвернулась.
– Не ревнуй! – смеялась Синява. – Сокол твой, наверное, умываться к озеру ходил, и только. А она же поняла, после чего ты отмывалась, вот и позавидовала. Это ладно. У воды про заветные тайны спрашивать тебе не стоит, а вот у огня… Ты, когда летала, все могла и вызнать. Ведь огневка – это самый огонь и есть, огненной силы воплощение.
– Не до того мне было, чтобы вызнавать. И не вспомнила даже, – махнула рукой Велька, – что же, нет так нет.
Они наскоро поели, такую же кашу, что и накануне, – разносолов у волхвы не водилось. И отправились в путь. Сначала шли узкой, еле заметной тропинкой, потом и вовсе пришлось безо всякой дороги, по буеракам пробираться. Солнце только малость до полудня не докатилось, когда они оказались у старого, в три обхвата, дуба с дуплом на пару локтей от земли.
– Полезай, – велела Синява, – тут тропа и есть.
Залезла Велька в дупло, волхва за ней.
А в дупле… там тоже был лес. Они стояли на земле у дуба, уже другого.
– Пойдем. – Синява опять повела Вельку по тропинке еле видной.
Здесь они шагали недолго, опять к дубу пришли и в дупло пролезли, опять оказались в лесу.
– Вот и прогулялась ты по тайной тропке, которой только оборотни ходят, – сказала Синява, – теперь уж близко. Сейчас речку увидим.
И верно, деревья скоро расступились, река показалась, широкая, и дорога тут же, вдоль реки, по которой они и ехали.
– Ты теперь прямо ступай, и к мосту выйдешь, – сказала Синява.
– Ты что же, со мной не пойдешь? – удивилась Велька. – Ты ведь меня спасла. Отблагодарят тебя, наградят чем, припасов дадут – лишним не будет…
– Не надо, княженка, и на добром слове спасибо. Еще, глядишь, свидимся.
– Да нет, как же… – не соглашалась Велька.
И тут как раз всадники показались из-за дальнего поворота, Велька вгляделась – кто?.. Оглянулась, а волхвы как и не бывало…
А всадники, с десяток, по одежде судя, были кариярцы, так что Велька за кустом прятаться не стала, просто стояла у обочины, ждала. Подъехали, впереди – княжич Горибор… точнее, тот, которого все Горибором привыкли звать. Сразу и не узнали, кто стоит, в простой рубахе, в платке из небеленой холстины – ни дать ни взять вдовушка из веси.
Горибор узнал и так поводья дернул, что конь на дыбы встал.
– Боярышня Огнява?! – Он спешился, подошел, глядел так, словно глазам своим верить не хотел.
– Я Велья Велеславна, княженка вериложская, – возразила Велька, – а Огняву и знать не хочу. Ее купец-оборотень в жены взял. Понял, Велемил Веренеич?
У княжича веко дернулось.
– Может, и понял, Велья Велеславна. Садись ко мне, отвезу, – он подхватил ее, подсадил в седло, сам запрыгнул следом.
Трогая лошадь, спросил негромко:
– Ты здорова ли?
– Да, княжич, не жалуюсь.
– Хоть это ладно. А кто тебе мое имя сказал?
– Угадала, значит? – Велька улыбнулась, чуть-чуть. – Волхва одна на мысль натолкнула. Она про Яробрана сказала, сына рысьей княжны Заледы. А остальное просто выходит.
– Так, значит, – хмыкнул княжич. – Ты своим пока, прошу, не говори. А то батюшка на нас серчать будет не знаю как, долго не забудет.
– Хорошо, – сразу согласилась Велька.
Ей было все равно.
Странное оцепенение, пустота пришли в душу. Как ее встретят, что скажут – есть ли разница?
Пусть бы только быстрее вернулся Венко.
Оттого, что он ушел так внезапно и скоро, было поначалу горько, а теперь – никак. Лишь вера осталась, что без большой нужды не ушел бы, не оставил бы ее теперь одну. Хоть в собачьем обличье, но был бы рядом!
