И вдруг она поняла кое-что: купец ведь человек случайный, вряд ли станет сознательно неправду говорить. Кто-то ее обманывает, и дева речная об этом предупредила, но купец скажет правду!
Он сказал, что его все знают! Да ведь княжичей кариярских тоже должны знать и в Карияре, и в окрестных землях! И кариярские послы не могли не понимать, что и вериложцы смогут узнать правду о княжичах от кого-то стороннего, от тех же купцов, к примеру. Значит, что?..
Значит, скорее всего, княжичи назвались чужими именами, выдуманными!
– Скажи, Каряныч, ты ведь о семье кариярского князя слыхал? – дрогнувшим от волнения голосом спросила Велька, стиснув руку Любицы. – Как княжичей его зовут, сказать можешь?
Тут купец помедлил, улыбнулся виновато.
– Мне, боярышня, не велено с вами о том говорить, ни с кем. Уж прости. Это дела не мои, а мне еще торговать с Карияром, и детям моим торговать. Но имена я тебе назову, это тайна невеликая, как мыслю, – он нахмурился, припоминая, – зовут княжичей Велемил, Ириней, Яробран и Горибор, и еще Звенибор и Каремил… да последние вроде малы еще. А вообще, парней-родичей у князя Веренея много, всех не перечислить, и не отличаю я их. Довольно тебе?
– Да, спасибо, Каряныч! А старший из них кто?.. – это она уже наудачу спросила.
– Так Велемил же! – не помедлил купец. – Полюдье в прошлом году, я слыхал, Велемил и водил, с боярином каким-то из ближних. Ириней тоже водил, бывало, но тут уж… Но вы глядите, меня не выдавайте! – он просительно посмотрел на Вельку и Любицу. – И больше не пытайте, слова не скажу!
– Не выдадим, – пообещала Велька и за себя, и за боярыню, – а про Иринея что ты сказать хотел?
Но купец только рукой махнул.
Велька чувствовала себя одураченной. Эта мысль, что княжичи в Верилоге назвались не настоящими именами, показалась ей очень правильной, потому что иначе быть не могло, если им так уж надо скрывать, кто есть кто. Но купец перечислил те самые имена. Значит, не в том неправда.
Велька вздохнула глубоко, поколебалась и решилась:
– Скажи еще, Каряныч… нет, про княжичей да про Карияр я больше не стану спрашивать. Скажи, ты про Венко-купца ничего не слышал, не встречал его? Он тоже в тех местах бывал, что и ты, может, встречались? Он молодой, немного за двадцать ему…
– Венко, говоришь? – купец поскреб затылок. – А ведь слышал я вроде это имя! Но не припомню, красавица, ей-ей, не припомню. А еще про него что скажешь? Чей сын, сам дело ведет или за кем-то, откуда родом?
Велька только головой покачала. Ничего-то она про Венко своего не знала, кроме имени.
– Тогда вот что скажу. За нами еще обоз идет, на день отстали, а может, уже и меньше, скоро догонят. Мы их на развилке оставили, они подождать хотели своих, из Верилога да из Конева. Есть там из Лесного Края люди, у них поспрашивай…
– Добряня-купец, здравствуй долго! – услышала Велька веселый голос Горибора. – На твое серебро я бы взглянул.
– А, княжич, и тебе поздорову, в добрый час подошел, – купец обрадовался.
– Вижу, вижу, – отозвался Горибор, с усмешкой глянув на Вельку и Любицу, – ты, Добряня, хорошо знаешь, что не тот купец молодец, у которого язык длинный, а который знает, когда ему волю давать.
– Обижаешь, княжич, – огладил бороду купец.
А Велька гневно вспыхнула. Вот принесла нелегкая сюда Горибора, словно почуял, о чем речь!
– Есть у меня кое-что такое, за что жена тебя еще больше полюбит! – и купец вручил княжичу небольшой, кожей обшитый ларчик.
Тот взял, а Велька удивленно раскрыла глаза, и гнев улетучился разом: у Горибора уже есть жена и он выбирает ей подарки?
Княжич смотрел на княженку спокойно, улыбаясь. И Велька спохватилась, разозлившись на себя: да что она как дитя малое? Все четверо княжичей давно не отроки, если у каждого уже есть жены, чему тут удивляться? Но одно дело девушке ждать любви от парня, которого ни с кем делить не придется, и совсем другое – знать, что единственной не будешь. И Любица понимающе усмехнулась.
Добряня-купец цену за обручья назвал небольшую, и пока Велька с Любицей расплачивались, Горибор перебирал содержимое ларчика. Выбрал длинные искристые серьги, тут же заплатил, не торгуясь, покупку, завернутую в холстинку, бережно спрятал в поясной кошель. Тут еще добавилось народу, и Велька поторопилась уйти.
Горибор скоро ее нашел, сидящую на бревне за кустами, подальше от всех. И Любица отошла, только Волкобой опять разлегся рядом, но это ладно.
Горибор тоже присел на бревно, не близко к Вельке, скорее наоборот.
– Вижу, задумалась ты о чем-то, боярышня Огнява. Я ведь не помешаю?
– Уж вы постарались нам загадок загадать, есть о чем подумать! – без обиняков ответила княженка, обрадованная, впрочем, его приходу.
Хотела ведь с ним поговорить? Вот, случай и представился. Правда, замуж за него больше не хочется… ну так ей особо и не хотелось! Получается, ничего не изменилось.
– Да мы и не загадывали, – отозвался княжич, поерзав не бревне, чтобы удобней сесть, – привезти вас домой хотим да свадьбы сыграть. Если бы не
