вел, чтобы ваши не услышали. Да чего ты испугалась? Мы позади вас едем, я догнал, верхом – что хитрого? Ты и впрямь мне не рада?
– А зачем, Венко?
Венко, Венко…
Имя на языке каталось, приятно так. Назвала бы его несчетное число раз – Венко! Да только не на беду ли? Теперь не Купала, а она не русалка в лесу, теперь ему к ней и подходить-то нельзя, вот так, наедине, да еще ночью…
– До чего лиска мне недогадливая попалась, – опять он усмехнулся, – да затем, что тебя повидать хотел, мочи уж нет!
Ветрян рядом зашевелился, промычал что-то сквозь зубы, Велька вздрогнула – она как-то разом о нем забыла, увидев Венко, да и тот внимания не обращал. Умно, ничего не скажешь.
– Пойдем-ка, – Венко крепко взял ее за плечи, отвел в сторону.
Здесь от крыши лежала густая тень, они словно нырнули в нее, спрятались. И тут же Венко ее поцеловал, легко, почти невесомо, в щеку и в уголок глаза.
– Я скучал. Ты ведь вспоминала меня, люба моя? Знаю, что вспоминала. Но вроде не рада, что ли, не пойму я. Или рада?
Она отстранилась.
– Венко, как ты додумался, где я?
– А что тут хитрого? – Он притянул ее к себе, но больше не целовал, зато щекой коснулся ее щеки.
Это было не хуже.
А хитрого и впрямь не было: он не нашел ее на княжьем дворе, сразу и понял, что она уехала с невестами, потому что куда бы еще ей деваться? Только вот…
– Не бойся, – шепнул он, – ничего не бойся, я же обещал. Не трону, пока сама меня не разуешь[37]. Или пока сама не позовешь, что хорошо бы…
– Венко, – отозвалась она тоже шепотом, – ты знаешь, кто я?
Он помедлил, но все же ответил, склонившись губами к самому ее уху:
– Да, княженка моя.
Вот теперь Велька вздрогнула испуганно и отстранилась, упершись руками в его грудь.
– Знаешь? Тогда понимаешь, что никогда я тебя не разую. Я просватана уже, чего ты хочешь?
– Будешь моей, захоти только.
– Я выйду за кариярского княжича, должна я, меня просватали, – пробормотала она упрямо, отворачиваясь от Венко.
Потому что не хотелось говорить это ему в лицо. И ничего другого не могла она сейчас говорить. Их с сестрой всю жизнь учили, что выйти замуж по отцовскому велению их долг. Иначе не бывает.
– А вот этого не случится, честью и животом тебе клянусь, – сказал Венко все так же ласково. – Пока я жив – не позволю. Разве сама решишь… если противен тебе. Но ведь не противен?
– Что ты говоришь?! Пусть Боги Светлые тебя хранят и разума заодно добавят!
– Не бойся. Или тебе так в кариярские княжны хочется? Так ты со мной ни в чем не потеряешь. И одену тебя так, что княжны позавидуют, и все у тебя будет, что только захочешь. И любить я тебя всегда буду. Не веришь? – он запрокинул ее голову, заглянул в лицо. – Княжон и без тебя хватит, а мне одна жена нужна – ты.
Велька ко тьме этой уже привыкла и Венко видела, лицо его, глаза, слабо блестевшие.
– И меньшицу не приведешь? – она усмехнулась.
А он засмеялся.
– Я себе враг? Ты ж ворожишь как дышишь, пальцами щелкнешь, и отмерзнет у меня все, без чего жить скучно!
Это и Вельку развеселило, она прыснула в кулак, но привычно возразила:
– Да я слабенькая волхва! Бояться меня нечего.
– Ой ли? – он опять ее обнял, прижал к себе. – Ну, мы вроде договорились?
Велька голову опустила, промолчала, прислонилась к широкой груди Венко, вдыхая теплый его запах. Вот так бы и стояла тут, долго-долго. Вот еще сердце его десяток раз стукнет…
Оно простучало куда больше.
– Ты ничего не бойся, – сказал тихо Венко, – по-нашему будет. Отдаст мне тебя кариярский князь.
– Почему? – Велька настойчиво посмотрела на него. – Скажи почему, иначе как мне тебе верить?
– Да уговорю его!
– Ах, Венко…
