Ветряном. Ветрян кланяться ей стал, благодарить, она рассмеялась, поклонившись в ответ:
– Будь здоров и живи долго, добрый человек! Родится у тебя когда дочка – назови ее Быстрицей, так твою спасительницу зовут, ее снадобье тебя и подняло.
Засмущавшись, парень пообещал, блестящими глазами глядя на княженку:
– Назовем! Не дочку, так племяшку, а будет теперь это имя в нашем роду, раз ты велишь!
– А я прослежу, чтобы не забыл, – хлопнул его по плечу Горибор, – иди пока себе.
– Как же я забуду, что княгине своей пообещал? – неожиданно возмутился парень.
– Ишь ты – княгине! Не болтай, сглазишь, – одернул его Горибор, а когда смущенный парень ушел, улыбнулся Вельке, – вишь, ты для него уже и княгиня. Может, на добром слове-то?
Велька смутилась, опустила голову, а Горибор, посмеиваясь, ушел.
– Скучные какие женихи стали, Огнявушка, – не удержалась как-то Любица, – ладно, с одной невестой понятно, но ты-то осталась. Что же они теряются?
– Может, потому, что всем Чаяна больше по нраву?
– Ох, насмешила! – боярыня и впрямь звонко рассмеялась. – Ты да не по нраву? Ты с чего взяла-то, что такое может быть, кто тебе эту глупость сказал?
– Сама же видишь, – пожала плечами княженка, – на сестру я не похожа.
– Не похожа, и слава Макоши! Все равно ничем не хуже. Только так о себе и думай, поняла? Это чистая правда и есть! Но погоди, немного еще проедем, и наладится. Княжичи, может, в себя придут, вспомнят, что соколам горлиночек да уточек ловить надо, сами те не прибегут.
– Может, и вспомнят, – легко согласилась Велька.
Никто что-то не видал, как Ириней-сокол свою Чаяну-горлиночку ловил. Значит, и горлиночке можно изловить своего сокола, кто бы сомневался?
Вельке было все равно. И лучше, что Горибор с Яробраном на нее не заглядываются, не стараются понравиться, одно беспокойство было бы. Пусть бы они подольше о ней не вспоминали. А она, то ли горлиночка, то ли уточка, попалась уже своему соколу, и вырваться не получалось. И то, что Венко сказал, то и дело вспоминалось: что ему князь кариярский Вереней перечить не станет, так что Вельке о других женихах и думать нечего, если только сама по- другому не захочет. Сама она и не хотела…
Только не складывалось как-то. И так и этак перебирала Велька, что ее купец говорил – не складывалось. Как там с Веренеем – неясно, но отец-то ее, князь Велеслав ему ничего не задолжал, и Веренею, если на то пошло, тоже ничего! Так зачем тогда Венко-купец вериложскому князю в зятьях? Недоволен будет батюшка таким раскладом, очень недоволен, и к ворожее не ходи.
Или – кто Венко кариярскому князю? Что за долги между ними такие?
В отличие от княжичей, боярин Мирята, напротив, то и дело Вельку и Любицу разговорами развлекал, про Карияр рассказывал, и про сам стольный город, и про княжий двор, и даже про княжичей, когда те мальчишками были. Забавно рассказывал, княженка с боярыней то и дело смеялись. Велька и про другие города Кариярской земли, и про Лесовань, где оборотни жили, стала спрашивать, он отвечал, и подробно. Тогда Велька и про князя Веренея спросила, то, что она хотела через Чаяну вызнать.
– Скажи, Мирята Веденич, когда князь Вереней князем стал? До того, как с батюшкой моим вместе воевал, или после?
– Э… – кажется, в первый раз разговорчивый боярин с ответом помедлил, – дай боги памяти… а зачем это тебе, боярышня?
В его забывчивость Велька не поверила, а заминку эту приметила.
– Да просто так, – она улыбнулась, – проклятье ваше страшное ему не повредило ли? Он не хворый, нет?
– Нет, нет! – заулыбался боярин. – Они оба хоть куда молодцы, и старый князь, и молодой… то есть сын его, я хотел сказать. Когда драться возьмутся, да хоть на чем, не каждый с ними и совладает, далеко не каждый!
– То есть не хворые! – радостно закивала Велька. – Это хорошо, Веденич! Хоть и не мне придется за этого старшего сына идти, а все равно хорошо!
– А ты почем знаешь, боярышня, что не тебе? – усмехнулся в усы боярин. – Может, и тебе. Или сестре твоей, конечно. Может, и хорошо, что дорога долгая, все еще перерешить успеете. А только нам наследника надо женить непременно, хватит ему нестреноженным гулять. В возрасте уже парень. Князь для него невесту и ждет, боярышня моя светлая, а другому кому – это как получится.
– Ага, я поняла, – Велька улыбнулась, – только ты ведь не ответил, Веденич. Когда князь Вереней с отцом нашим пировал и нас сторговал, он уже князем был или потом им стал?
– Э… дай посчитаю, любопытная, – боярин ненадолго замолчал, потом вздохнул, – через три года только он на престол сел, вот… если я не ошибся, конечно.
– А до того он кем был прежнему князю? Сыном? – продолжала свое Велька, обрадованная, что боярин, хоть и мнется, ответы все же дает, а не увиливает.
