клеть на пне стоит? Никак. Обращением таким Велька развалюшку уважила, обращаться ведь и полагается уважительно. И той, видно, понравилось, послушалась она, заскрипела, зашаталась, сор с углов посыпался, от нижнего венца кус отвалился…
Медленно, с натугой повернулась клеть, и увидели они дверь, покосившуюся, на одной петле висящую. К двери лесенка вела, которая, о чудо чудное, не развалилась вовсе, пока постройка поворачивалась, но половины ступеней на ней не было.
Вот теперь можно было и зайти.
– Ты за мной ступай, – сказала Велька парню, пока он не кинулся опять вперед, – Венко, милый, так лучше, там же не тать с топором нас ждет. Ты по сторонам только гляди, по углам.
– Ладно, – согласился тот нехотя, – а ты, если что, сразу за меня прыгай.
Велька по лесенке легко прошла, а под Венко одна из хлипких ступеней чуть не подломилась, но обошлось. Внутри клеть казалась местом жилым, но давным-давно заброшенным. Посредине стоял стол, вдоль одной стены – лавка, на ней прялка разломанная, светец кованый под лавкой, в углу – ларь. Тесно, мрачно…
Велька, однако, порадовалась, не обнаружив где-нибудь старуху с костяной ногой, то ли живую, то ли мертвую, про которую в кощунах поминают, по имени звать остерегаясь. Она огляделась внимательнее – где искать-то науз, если он и впрямь тут? И чуть не вскрикнула: сверху, из-под самого потолка, из темного угла, на нее смотрели два зеленоватых, светящихся глаза. И Венко это заметил, крикнул:
– Эй, ты кто, отзовись? – и меч потянул из ножен.
Хозяин глаз неласково зашипел и спрыгнул вниз, на пол, и оказался большим черным котом, Велька невольно попятилась: те коты, что в Верилоге водились, были, по крайней мере, втрое мельче.
– Кто вас звал, неве-е-е-жи? – потянул кот гнусаво, выгнув спину.
– Мы, котик, по делу пришли! – быстро сообразила Велька, на вопрос решив пока не отвечать. – И тебе у нас подарочек есть, вот, возьми! – она выхватила из сумки платок с мышами, высыпала их перед котярой.
Рядом с таким зверюгой мыши казались удручающе крошечными.
– Сюда бы зайца! – забывшись, пробормотал Венко.
– Мно-ого ты понимаеш-ш-шь! – прошипел кот. – Я мыш-ш-шей больш-ш-ше люблю! – и с урчанием принялся поедать мышь.
– Кушай на здоровье! – пожелала ему Велька. – А нам помоги, пожалуйста! Мы сюда по делу пришли. Нам науз найти нужно.
Кот мышку не спеша доел, а остальные сгреб вместе и прикрыл лапой и уставился своими круглыми глазами на Вельку.
– Како-о-ой такой науз?
– Э… приворот любовный, тридцать лет назад сделанный!
– По-о-онял, по-о-онял… – кот поскреб когтями пол, – вон, в ла-а-аре поищи, они все там. А найдеш-ш-шь – распу-у-утай, пока не стемне-е-ело.
– А что, тут… темнеет? Ночь скоро, да? – огорчилась Велька.
– Мяу-у-у! – снисходительно провыл кот. – Поумнее тебя были веду-у-уньи, что р-р-раньше на-а-аузы р-р-распутывать пр-р-р-риходили!
– Ну, уж какая я есть, – кивнула Велька, – ты кушай, котик, кушай, – и подошла к ларю, Венко за ней.
На ларе, оказывается, висел тяжелый замок.
– Котик, в где же ключ? – оглянулась Велька.
– Р-р-раз вам надо, вы и ищ-щ-щите, – не сразу отозвался кот, прервав урчанье и чавканье.
– Отойди-ка, дай мне, – Венко отодвинул княженку, взялся за ларь, пошатал его, оторвав от пола, – тут все равно темно, ничего не разглядеть, я его наружу вытащу. Хоть как, а разломаем, не бойся.
Он вынес ларь из клети, чуть снова не оступившись на хлипкой лестнице, поставил на землю. А вот дальше…
Замок на ларе оказался хорошим и прочным, и ржавчина его не тронула ничуть – заговоренный, не иначе, а может, тут замки не ржавеют? Венко сначала безуспешно пошуровал в нем ножом, потом принялся тем же ножом ковырять петли, которые тоже не поддавались.
– Топор-р-р возьми, нож-ж-ж сломаеш-ш-шь, хорош-ш-ший ведь! – это кот появился в дверях, управившись, видимо, с мышами.
– А где топор? – встрепенулся Венко.
Кот опять выгнулся, потом не спеша потянулся, ответил, одним глазом кося на Венко:
– Под ла-а-авкой, где же еще!
С топором дело пошло веселее, Венко быстро отломил скобы и откинул крышку ларя.
Внутри лежали… Велька нагнулась ниже, чтобы разобраться, что же это такое. Вроде что-то в мотках, путаное-перепутаное, испорченное уже, истлевшее словно, только и годится, что выбросить. И вдруг змея выскользнула из-под этого добра и кинулась на княженку, та еле отскочить успела. Венко, выхватив меч, перерубил змею пополам. А из каждой половинки тут же целая змея получилась, и кинулись одна на Вельку, другая на Венко. Тот изловчился и их тоже перерубил.
И снова каждая половина стала целой змеей…
