справляются. Перестань тужить, улыбайся, и все иначе покажется. Не скоро еще Карияр! Ты лучше прикидывай, кому обручье отдашь, – опять Любица завела, ну что ты будешь делать, – думается мне, Горибор скоро у тебя попросит обручье. По мне, так он очень хорош! А что женат уже, так старшей все равно ты будешь! Его уважают очень, замечала? Его слово всюду первое. Хоть Велемил и старший… Ну, Велемил тоже хорош, конечно, да ему сестра твоя сразу пала на сердце, видно, и впрямь Лада так хочет.
Да, Горибор теперь больше других оказывал внимание Вельке. Но такое ровное, спокойное, дружеское даже внимание, взглядов влюбленных не кидал. И хорошо. Так с ним обо всем поговорить можно было, разговорчив он оказался не хуже Иринея. О том, как жену сватал, полюбившуюся девушку из лесованского племени, что давно поселилось на Кариярской земле, и как по их обычаю должен он был соревноваться с ее старшим братом, кто быстрее тура дикого добудет на охоте, поведал он так весело, как складную байку, Велька с Любицей от души посмеялись, так, что Чаяна, ехавшая впереди, недовольно на них оглядывалась. Княжич Велемил был характером другой и байками невесту не смешил. Хотя он был, кажется, хороший человек и надежный, и нравится Вельке своим спокойным, ровным нравом, прямым и честным взглядом. И Велька гадала – что же за проклятье такое на нем?
Любопытство не порок, если его прятать и другим не досаждать.
– Как думаешь, Любушка, отпустит меня князь Вереней в святилище, на седмицу хотя бы? – спросила Велька. – Хочу с волхвами пожить, поразмыслить…
– И о чем тебе размышлять? Еще в святилище, – нахмурилась боярыня, – у князя Веренея свадебный пир готов, а невеста собралась в святилище размышлять, хотя бы седмицу? То-то он обрадуется.
Велька только вздохнула. На понимание со стороны Любицы она не особенно рассчитывала, хоть если и могла кого тут назвать подругой, так это ее.
– Говорю же, всегда так бывает, – добавила боярыня, – была бы ты простая девка, которую в соседнюю весь за любимого отдавали, и то бы придумала напоследок, об чем поплакать. А тут и дорога эта долгая замучила уже, и жениха своего не знаешь – что я, не понимаю? Только не тужи, о хорошем думай – хорошее и будет.
– Да, – кротко согласилась Велька.
В святилище перед свадьбой она просто и сбежать может, попробуй уследи и поймай! И пусть тогда свекор-батюшка хоть радуется, хоть нет, дело его. А она с волхвами поговорит, совета попросит. Может, и останется с ними на какое-то время?..
А навсегда если?
Ох, Венко…
Знать бы, о чем просить того совета, на что жаловаться. Так и сказать, что вот не хочу замуж, а хочу своей волхвовской силе волю дать?
Велька задрожала даже, потому что впервые смятение в ее душе облеклось в слова.
Ей всего лишь хотелось дать полную волю своей волхвовской силе, тому, что отличает ее от остальных людей. Еще недавно такая причина показалась бы блажью, у нее ведь небольшая сила, так бабка говорила. А раз сила небольшая, то зачем ей какое-то особое внимание уделять? Уметь использовать нужно, потому что всему полезному следует находить применение. К тому же сила огневой волхвы может быть опасна так же, как опасно бывает подпускать неразумных младенцев к горячей печи – потому и учат. Но теперь…
Теперь собственная сила казалась Вельке большой, как небо или озеро бескрайнее, бездонное. Только небо и озеро холодные, а где-то в потаенной глубине Велькиной сути было заперто что-то очень, очень горячее, много огня… словно печь набили дровами и наглухо закрыли заслонкой, и лучше ту заслонку не открывать – выплеснется. Только Вельке можно приоткрыть и взять, и то осторожно…
И еще было страшно.
А рассказать кому – кто поймет?..
– Тебе мешает что? Беспокоит? – спросила вдруг Любица, протянув к Вельке руку. – Нет, скажи, что-то не так? Вот сходила ты в Навь, и стало с тобой неладно!
– Наверное, – княженка опустила голову.
– Князь, твой отец, Воевне перед отъездом говорил… И Даруну он звал, с ней советовался. Она сказала, что ты справишься, но волхвовать в дороге тебе не нужно. В дороге силы больше, особенно на перекрестье дорог… как-то так. Ты должна это чувствовать.
– Да, я знаю. И, видно, чувствую.
– Это пройдет, как в Карияр приедем. Не беспокойся. А потом ты привыкнешь. Так Даруна говорила. Тебе лучше бы не волхвовать, сила бы не прибывала. Но тогда бы ты парня того не спасла, сестру бы не выручила. Вишь, я не знаю, каково тебе. Но Даруне-то веришь?
Велька кивнула.
Да, все так. А началось все с гаданья у речки… с такой малости. Началось простым, то есть гаданьем, кончилось походом в Навь, чему волхвы долго учатся, осторожничают. И что-то еще будет?
Если бы не то гаданье, она не пообещала бы Чаяне Иринея в суженые и не разжилась бы подарком Быстрицы, который спас больного кариярца. А Чаяна завязала бы последний узел на том злосчастном наузе, если бы не считала, что Ириней ей сужден? Может, и завязала бы, раз везла науз из самого
