– Он? – спросила Иевлева.
– Мальчик, – подтвердил Фролов. – Космонавтом будет.
– Ты за него не волнуйся, я его выращу.
– Я знаю.
Иевлева помолчала.
– Мне сегодня сказал, – отозвалась Иевлева, – этот парень из Семикаракор, который живет у Петровны, что ты можешь приходить в мир людей, потому что где-то есть брешь между миром мертвых и живых. Так он вроде бы нашел какую-то яму и думает, что это и есть эта брешь. И хотел ее сегодня ночью засыпать щебенкой. Так что ты не сможешь вернуться в царство мертвых. Придется тебе остаться здесь со мной. Я увезу тебя в город. Куплю хорошие плотные шторы, чтоб солнечный свет не беспокоил тебя днем. Сделаю тебе перекладину под потолком, чтоб ты висел на ней, как летучая мышь, когда я буду уходить на работу. А ночью мы будем ходить по крышам. И всегда будем вместе.
– Петровна – непростая женщина, – сказал Фролов. – Она правильно говорит. Брешь есть. Только это не яма на косогоре, где земля просела после дождя. И она появляется перед большой бедой. Петровна права.
– Вот мне не нравятся эти разговоры про большую беду. Будет большая беда, а посередине я с маленьким ребенком на руках, – вздохнула Иевлева.
– Во-первых, ты – не простая женщина, и ребенок будет не простой, да и я появлюсь, когда надо будет, – успокоил Фролов.
Какое-то время он шел молча. А потом сказал:
– Пойдем со мной. Только скорее, смотри, небо уже сереет, мне пора.
Он взял ее за руку, и они заскользили над землей так быстро, как будто их тела были не тяжелее, чем их отражение в зеркале.
Там, куда они прибыли, были две скалы, а под ними небольшое озеро. Днем со скал мальчишки прыгали в воду. А другой берег озера был болотистый, истоптанный скотом, который пастухи пригоняли на водопой.
Они легко забрались на скалу. Он взял ее за руку, подвел к краю и прыгнул, отпустив ее руку. Она в тот же миг прыгнула за ним.
Под водой она открыла глаза и увидела, как он вплывает в подводную пещеру, довольно широкую, в два движения она догнала его. И вплыла в пещеру прямо за ним. Он оттолкнулся от дна. И вынырнул на поверхность.
Следуя за ним, она очень быстро вынырнула из воды и обнаружила, что они находятся внутри скалы в абсолютной темноте. Но в одном месте эта темнота была чуть менее густой, чем везде.
Он подтянулся и выбрался из воды. Она сделала то же самое.
– Я думаю, ты уже видишь в темноте не хуже меня, – сказал Фролов.
Они пошли по каменному коридору.
– Здесь всегда ночь, – сказал Фролов. – Здесь тебе никогда ничего не понадобится. Здесь не пьют, не едят, а некоторые даже и не дышат. Тебе не страшно?
– Нет, – сказала Иевлева, – мне совсем не страшно. Я не хочу ни пить, ни есть. И воздуха мне хватает. Но ведь живые отличаются от мертвых не только этим.
Она подошла к нему вплотную и потерлась губами о его губы.
– Ничего, – сказал Фролов. – Мы еще далеко.
Он притянул ее к себе. Мокрое платье приятно холодило ее разгоряченное тело. Темнота и неподвижность каменного мешка не пугала ее и совершенно ей не мешала.
50. Группа Ершова
Когда участковый подошел к библиотеке, было ровно два часа двадцать девять минут по Москве. К его удивлению, майор был не один. С ним оказался парень, одетый по-спортивному, с большим рюкзаком. Парень этот, видимо, собирался идти в горы. «Парня в горы тяни, рискни», – вспомнил участковый, но почему хутор Усьман? Тут самая большая гора – это гора навоза за коровником. Покорять ее надо в резиновых сапогах выше колен. Романтики ноль.
– Познакомьтесь, пожалуйста, – сказал майор, – это лейтенант Кононов Борис Николаевич. Высококлассный спелеолог.
Участковый представился, мучительно пытаясь вспомнить, что означает слово «спелеолог». Проницательный майор со всей доброжелательностью объяснил участковому значение слова и спросил, знает ли он место, где находятся две скалы и озеро.
– Дарьинка, – сказал участковый, – конечно, знаю.
– Вот и везите нас туда, – сказал майор, протянув ему ключи.
