достаточно.
Я не знал – выяснил лишь, когда наконец смог связаться с Эшли, – что Торранс не оставил свой наблюдательный пост возле дома.
Адам Миллс догадался, что Моррис – охранник и, чтобы не насторожить его, провел своих людей в дом через черный ход. Моррис позвонил Эшли незадолго до появления Адама, убедился, что она дома, и после этого не заметил никакой подозрительной активности. Он освободился после полуночи и поехал обратно в «Марриотт», чтобы несколько часов поспать. На случай если в это время Эшли понадобится помощь, у нее была тревожная кнопка. Но сигнала Моррис не получал. Утром он снова позвонил Эш, но не смог пробиться дальше заставки экрана. Он немедленно поехал к Эшли, к которой только что пришла Кейтлин, и по дороге безуспешно попытался позвонить еще раз. Уже чувствуя неладное, Моррис набрал Эшли по домофону.
Эшли ответила не сразу, и голос ее звучал невнятно. Моррис соврал, что он из службы доставки бандеролей и она должна расписаться в его ведомости.
Эш, которая наверняка узнала его голос, ответила, что сейчас не сможет подойти к двери, и уточнила, не мог бы он прийти в другой раз.
Он ответил, что мог бы, но на пакете написано «скоропортящееся».
– Не важно, – ответила Эшли.
Тогда Моррис вышел за пределы видимости камеры, связался с местной полицией, сообщил о нападении и вошел в вестибюль, открыв дверь ключом, который я ему дал. Управляющему домом он назвался (что было и незаконно, и неправда) федеральным агентом и получил универсальный ключ от квартир.
Зная, что полицейских можно дожидаться долго, он решил не тянуть. Поднялся на лифте на наш этаж, еще раз набрал номер домашнего терминала, чтобы зуммер вызова заглушил звук ключа в замке, и вошел в квартиру в пистолетом наготове. Он был, как сам не раз говаривал мне, отставным агентом без практического опыта. Но он проходил подготовку, и навыков своих не растерял.
Кейтлин была заперта в спальне, в стенном шкафу, а Эшли лежала, распластавшись, на диване, куда ее бросили после избиений.
Не раздумывая, Моррис пристрелил мужчину, стоявшего над Эш, и перевел пистолет на второго куаниста, который выходил из кухни.
Услышав выстрел, тот уронил бутылку пива и выхватил оружие. Одним выстрелом он сбил Морриса с ног, но бывший федерал все-таки сумел открыть ответный огонь, укрывшись за обеденным столом. Две пули вошли в голову и шею противника.
Раненный в ногу – пуля вырвала кусок плоти из бедра, совсем как это произошло со Сью Чопра в Иерусалиме – Моррис сумел тем не менее успокоить Эшли и освободить Кейтлин из шкафа, прежде чем потерял сознание.
Кейт, избитая и изнасилованная, но способная передвигаться сама, до приезда полиции наложила на его рану жгут. Эшли поднялась с дивана и похромала в ванную.
Она намочила водой салфетку и стала смывать кровь с лица Морриса, потом с лица Кейтлин, а затем и со своего.
– Это было безрассудно, – сказал Моррис, когда я пришел к нему в больницу, чтобы поблагодарить его.
– Это было правильное решение.
Он пожал плечами:
– Ну, да, я тоже так считаю.
Он сидел в инвалидном кресле, его подвешенную раненую ногу обработали заживляющими гелями и наложили на нее гипс.
– На нее нужно красный флажок прицепить, – заметил Моррис.
– Я перед тобой в неоплатном долгу.
– Не будь сентиментальным, Скотти, – но у него у самого в глазах блеснули слезы. – Эшли в порядке?
– Идет на поправку, – ответил я.
– А Кейтлин?
– Трудно сказать. Они везут Дэвида домой из Литл-Рок.
Моррис кивнул. Мы какое-то время помолчали, потом он произнес:
– Видел новости. Вайомингский камень разрушен. На это ушло время, но Сью получила то, что хотела, верно?
– Да, она получила то, что хотела.
– Очень жаль Хитча и Рэя.
Я согласился.
– И Сью, – он бросил на меня многозначительный взгляд. – Трудно поверить, что ее больше нет.
– Поверь, – сказал я.
Потому что секрет перестает быть секретом, если им поделиться.
– Знаешь, я старомодный христианин, Скотти. И не знаю наверняка, во что верила Сью, если только не в эту индуистскую ерунду с Шивой. Но она была хорошим человеком, да?
– Замечательным.
