облаченная в мантию и профессорский колпак. Вдвоем с каким-то худосочным очкариком несла огромный портрет то ли Шлимана, то ли Шампольона – Любомудров их тогда еще не различал. Потом процессия двинулась к Академии наук, а Игорь Евгеньевич пошел в другую сторону.
Еще она пару раз она звонила Катьке, но дочь не стала посвящать Любомудрова в детали. Наверное, жалела. Или стеснялась. Катька резко изменилась после этого, почти перестала выходить на улицу, просиживая целыми вечерами за компьютером. Но Игорь Евгеньевич ни разу не застал ее ни за играми, ни за перепиской в чате. На мониторе всегда оказывались какие-то схемы, таблицы, диаграммы.
Казалось бы, нужно только радоваться, но на душе у Любомудрова было неспокойно. Правда, через полгода ему стало не до этих тревог. Подоспели другие. На работе начались чистки. Всех, не участвующих в научной работе, поувольняли. Но Игорь Евгеньевич к тому времени уже благоразумно вступил в научное общество. Ему сразу же утвердили тему для диссертации по молекулярной биологии. Если поднапрячься, Любомудров мог бы даже вспомнить ее название. Только желания такого у него не было.
Теперь Игорь Евгеньевич даже радовался тому, что дочь по вечерам сидит дома. Пусть молчит, пусть из своей комнаты почти не выходит. Но все равно рядом. Слышно, как она там у себя шебуршит. Стены-то ведь…
Да и неизвестно еще, с кем она на этой улице свяжется. Последние полгода Игорь Евгеньевич и сам старался лишний раз не выходить из дома. По городу начали разгуливать патрульные Научного дозора в белых одеждах. А по ночам – по ночам во дворы стали заезжать белые фургоны. И увозить в неизвестном направлении тайных мистиков, эзотериков и схоластов.
А неделю назад к Любомудрову подошел начальник парка и попросил подменить напарника. Такое и прежде бывало, так что Игорь Евгеньевич с легкой душой согласился, лишь поинтересовался для порядка:
– А что с ним, заболел?
Начальник зачем-то оглянулся, выпучил глаза и прошептал:
– Забрали его, понял? На повышение образования.
– Надолго? – упорно продолжая не понимать, спросил Любомудров.
– Как обычно – на пять лет. Интенсивного обучения.
Больше Любомудров вопросов задавать не стал. Он вообще постарался впредь поменьше болтать. И по возможности не привлекать к себе внимания. Так что оболтусов этих он высадил. А что оставалось делать?
До дома от метро идти не больше пяти минут, но Любомудров не знал, где взять силы на этот переход. Работа без выходных совсем вымотала его. Казалось, он и шагу ступить не сможет. Но нужно. Дома его ждет Катька. Вдвоем они со всем справятся, все переживут. Сегодня вечером не будет никакого телевизора – ни «Вестей науки», ни шоу «Кто хочет стать академиком?», ни сериала «Лаборанты». Только задушевная беседа отца с дочкой. Нужно зайти в продуктовый, купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Ничего-ничего, сможешь. Раз-два, раз-два.
А вот патруль совсем некстати. Не то чтобы Игорь Евгеньевич чего-то боялся, просто не хотелось лишний раз видеть их довольные, не ведающие страха и сомнений лица. И не обойти никак, придется напрямик. И смотреть только прямо перед собой. Он идет в магазин, а потом домой, и больше ему ни до чего нет дела. Хоть пожар, хоть потоп, хоть открытие мирового масштаба.
Патрульные как раз отвлеклись на щуплого парнишку лет пятнадцати в подозрительно яркой одежде.
– Молодой человек, подойдите-ка сюда, – велел тот, что был повыше.
Парень размышлял на секунду дольше, чем следовало, и тем окончательно себя выдал.
– Что это у нас на шее висит? – включился второй патрульный и протянул к парню руку. – Ага, монетка. С дырочкой. Так ты, стало быть, буддист?
Не останавливаться, приказал себе Любомудров, это не твое дело. Парень сам виноват.
– Что значит «нет»? – поддержал товарища первый. – А вот мы сейчас проверим. Ну-ка, покажи карманы.
Жестом профессионального фокусника он вытащил из кармана куртки задержанного нефритовые четки. А может, и не нефритовые – в сумерках не очень-то разглядишь. А может, и не из кармана. Больно уж ловко сработали его пальцы, а про Научный дозор много разного люди болтают. Но Любомудрову нет до этого никакого дела, он идет в магазин за пирожными.
– Ну вот, а говоришь, что не буддист, – обрадовался высокий патрульный и еще более неуловимым движением всадил парню кулаком под дых. – Значит, отвергаем достижения науки? Ничего, это недолго исправить.
И снова приложил задержанному в живот. Парень согнулся пополам и закашлялся. Патрульные взяли его под микитки и потащили к стоявшему возле обочины белому фургону.
– Куда вы его? – невольно вырвалось у Любомудрова.
– Куда надо, – машинально буркнул низкорослый, затем остановился, выпустил из рук добычу и развернулся с Евгению Игоревичу. – А вы, гражданин, почему интересуетесь? Вы, случайно, не сочувствующий?
– Нет, что вы, – затряс головой Любомудров, едва с перепугу не ляпнув «боже упаси». То-то ребята обрадовались бы!
– Хорошо, проверим, – хмуро сказал патрульный. – Отвечайте: рыжие волосы – это какой признак?
– Рецессивный, – четко выпалил Любомудров. Нет, на такой ерунде его не поймаешь. Не впервой.
