…Себастьян повернулся так, чтобы в зеркалах, обилие которых навевало не самые радужные мысли, следить за красавицами.
Богуслава, не таясь, разглядывала генерал-губернатора…
…целительницы, так и державшиеся друг друга, слушали пана Зимовита внимательно… Эржбета, ко всему, записывала речь, и металлическое перышко, царапая жесткую бумагу, рождало мерзейший звук. Прямо, безучастно сидела Габрисия… перебирала тонкие хвосты нитей Ядзита, которую вновь, казалось, ничего-то, помимо вышивки, не интересовало. Гномка царапала ноготком яшмовое панно, верно, проверяя качество работы… карезмийка, глядя на генерал-губернатора, поглаживала секиру, и следовало признать, что движение это, размеренное, спокойное, заставляло пана Зимовита нервничать.
Мазена отвернулась, и на миг черты лица ее точно поплыли…
Магия?
И эльфийка дернулась, нахмурилась, повела носиком…
…а и вправду гнилью пахнет. Сладковатый, душный аромат…
…от Мазены?
…от нее…
– …ближайший месяц вы проведете в Гданьске, в летней резиденции его величества…
…запах становился сильнее. А Мазена – бледнее. Она то и дело касалась головы, вздрагивала, кусала губы.
– …нелегкие испытания, – продолжал вещать генерал-губернатор, не замечая ни вони, ни, без сомнений, престранного поведения гостьи, которая, позабыв о сдержанности, нервно терла виски. – Потому что от той, которой достанется Алмазный венец, ждут многого…
– Вам дурно? – спросил Себастьян, наклоняясь.
Вонь сделалась нестерпимой.
– Что? Нет… уйди… уйдите все…
– …воплощение женских добродетелей. Милосердия, понимания, доброты…
– Замолчите! – резко воскликнула Мазена, вскакивая. Она покачнулась, но устояла, вцепившись в высокую спинку диванчика. – Все замолчите! Невыносимо просто…
– Что? – Кажется, с генерал-губернатором прежде не разговаривали в подобном тоне. И уж точно не требовали от него молчания. – Панночка Мазена, вы…
– Замолчите же, наконец! Иржена милосердная… как можно нести подобный бред?! – Она взмахнула рукой и не устояла, рухнула под ноги…
Кто-то завизжал…
…карезмийка вскинула секиру на плечо. Богуслава отвернулась, скривившись, Лизанька, напротив, подалась вперед, вытянула шею, желая видеть, что же происходит.
…эльфийка нахмурилась и зажала нос пальцами.
Чует?
– А в нашем городе, – громко сказала Тиана, надеясь, что слова ее будут поняты верно, – приличные девушки просто так в обморок не падают!
– Она не просто так… – Эльфийка дышала ртом. – Ее прокляли…
…когда только успели?
И кто?
– Серая гниль, – тихо сказала панночка Заслава, опускаясь на ковер рядом с княжной Радомил. Она растопырила пальцы, точно щупая воздух над лицом ее. – Ей еще можно помочь… я попробую…
Вторая целительница, так и не сказав ни слова, присела рядом. Бледные руки ее порхали, выплетая узор из бледно-лазоревых нитей, которые проклятие разъедало.
…знакомые пятна проступали на коже Мазены, пока еще не серые, бледные, к вечеру они набрякнут, расползутся по лицу. И если гниль еще удастся остановить, то красавицей Мазене уже не быть.
– Панночки, – генерал-губернатор поднял руку, подавая знак кому-то скрытому за зеркалом, – думаю, нам стоит перейти в другую гостиную…
…серая гниль.
А никто не выглядит удивленным или напуганным.
Брезгливо поджала губы Богуслава, отодвинулась, хотя и без того сидела в шагах десяти от Мазены. Гномка, сунув руки за спину, фиги скрутила. Эржбета подобрала юбки. Габрисия осталась безучастной. А Ядзита громко сказала:
– Что ж, одной конкурсанткой меньше… печально. – Печали в голосе ее не было, а вот пальчики ловко выхватили лиловую нить.
– Неудачное начало, – согласилась Лизанька, принимая руку пана Зимовита, который не проронил ни слова…
Вышли все, за исключением целительниц, которые остались сидеть возле Мазены Радомил…
…а Ядзита ошиблась: не одной – тремя.
