…нет, на такое Себастьян точно согласия не давал.
– Взаправду? – хлопнула очами панночка Белопольска, которой хотелось и завизжать, и сомлеть…
– Взаправду, милая моя Тиана… взаправду… кем бы ты хотела стать? Баронессой… графиней? – Ручку благо мусолить перестал, прижал к груди и поинтересовался: – Слышите, как стучит сердце?
– Ага. – Панночка Белопольска уставилась на его высочество. – Громко. И быстро. Вы, часом, грудною жабой не страдаете? А то, знаете, дядечкин приятель один тоже все жаловался, что сердце громко бухает. И помер. Оказалась, что грудная жаба…
– Это любовь! – с придыханием сказал Матеуш.
– Думаете? А доктор говорил, будто жаба…
Руку отпустили.
– Все-таки вы удивительно непосредственное создание, моя милая Тиана… но скажите мне, есть ли у меня надежда?
И вот что ему было ответить?
Его высочество Матеуш были донельзя довольны и собою и прогулкой. В ближайшем рассмотрении панночка Белопольска оказалась еще более очаровательна. Она так мило смущалась, и в том смущении – Матеуш готов был поклясться – не было притворства.
Тиана…
…имя-то непривычное, но ей подходит. И сама-то она разительно отличается от придворных красавиц с их жеманством, томною леностью, которая пропитывает каждый жест, с привычкой взвешивать каждое слово, выплетая из них кружево пустословья…
– Это смотря на что вы надеетесь. – Тиана присела на лавку и ручки на коленях сложила: ни дать ни взять – гимназисточка из пансиона ее величества, и глазки долу потупила, и щечки розовеют, реснички подрагивают… скромница…
Анелия никогда-то не пыталась играть скромницу. Нет, она была слишком яркой, слишком живой… жадной. И как Матеуш раньше не видел этого? Или видел, но, ослепленный взглядом синих очей, предпочитал не замечать?
– На то, что наши сердца отыщут путь друг к другу, – привычно ответил он, отмечая, что у панночки Белопольской и уши запунцовели. – Мне кажется, мы созданы друг для друга…
Он вновь поцеловал ручку, которая премило дрожала.
Смущение будоражило.
– Да? А мне казалось, у вас невеста имеется, – зловредно напомнила Тиана, глянув снизу вверх.
– Имеется. – Матеуш не стал отрицать очевидного. – Увы, моя дорогая Тиана…
Он сел рядышком и, сорвав розовый бутон, протянул его панночке.
– К несчастью своему, я – заложник трона и политических амбиций своего батюшки. Мой брак укрепит позиции королевства, а потому я не имею права расторгнуть его…
Хотя не далее чем вчера, в очередной раз взглянув на невесту, самой яркой чертой в облике которой был массивный крючковатый нос, Матеуш всерьез задумался: столь ли нужен ему трон.
– Однако я не люблю свою жену. И не полюблю.
– Печально… вот дядечка мой свою жену любит. Она еще та змеюка, и мы, по правде, не ладим, хотя я ее и называю тетечкой, но вот, поверите, была б ее воля, мигом бы меня из дому выставила! А сама-то пустоцветная! Вот и злится! И еще оттого, что дядечка мой меня сильно любит… он и отпускать-то не хотел… – Тиана вздохнула и, покосившись на королевича, отодвинулась. – Говорил, что при дворе-то сплошной разврат, что туточки совсем про божии заветы позабыли… и грозился, ежели и я позабуду, стану вести себя неприличественно, заявиться и собственною своею ручкой за космы оттаскать!
Матеуш не позволил милой панночке отстраниться, обнял, притянув к себе – правду говорят, что любая женщина ищет крепкого мужского плеча, нуждается в опоре, – и произнес:
– Не стоит опасаться, думаю, ваш дядечка останется доволен…
На памяти Матеуша не было такого, чтобы родичи фаворитки возражали против этакой королевской милости. Пожалует он дядечке орден или пару деревенек… или от налогов освободит на десяток-другой лет…
– Да? Думаете? Вы просто не видели, какая у дядечки рученька! Он той зимою с кузнецом нашим боролся на спор и едва не победил! И не оттого, что кузнец поддавался, дядечка такого не любит…
– Позвольте взять мне ваши проблемы на себя!
Он наклонился, потянувшись к розовым пухленьким губам панночки, но та отодвинулась.
– Да берите! – воскликнула нервозно. – Мне проблем для хорошего человека не жаль!
Скромница…
– Тиана, вы меня с ума сводите…
Он наклонялся, она отклонялась, пока вовсе на лавку не легла. И надо сказать, что зрелище было волнительным. Темные волосы панночки
