С интересом.
– Чего ради?
– Ну… – Агнешка ссыпала осколки в чайник и подняла подарок Себастьяна. – Что это?
– Скребок. Для языка.
Мачехин серебристый смех заставил Богуславу скривиться.
– Забавный мальчик… а твой вопрос… мы ведь не уживемся в одном доме, ты это понимаешь?
Еще как. В ином случае разве ж стала бы Богуслава рисковать?
– Конечно, с твоей стороны было бы мило исчезнуть… но, увы… – Агнешка отложила скребок и вертела в тонких холеных пальчиках ковырялку для ушей.
Все-таки ненаследный князь – та еще скотина…
Но насчет дела не врал.
И если история выплывет… нет, каторга Богуславе не грозит, но слухи пойдут, что она с Хельмовой ворожбой завязалась… и тогда на замужестве можно крест поставить, одна дорога останется: в храм Иржены. А желания отречься от мира Богуслава не испытывала.
– И, пожалуй, я могла бы помочь твоему исчезновению, – продолжила мачеха.
– Выдав замуж за… за… этого?!
– Не нервничай, – резко осадила Агнешка. – У тебя невыносимый характер, милая. Это существенный недостаток для женщины. Что до бедолаги Янека, то он, конечно, не красавец, но, в отличие от твоего разлюбезного Себастьяна, богат. Или ты думаешь, что и после свадьбы мы будем тебя содержать?
Мы? Да эта стерва всерьез полагает, будто имеет равные с Богуславой права на папенькино состояние? Но Богуслава сдержалась. Все-таки была она хоть и вспыльчивой, но отнюдь не глупой особой.
Сию беседу Агнешка затеяла неспроста. И та одобрительно кивнула:
– Видишь, и ты способна с собою управиться. Не так это и сложно. А думать – и того проще.
Насмешку Богуслава пропустила мимо ушей. Агнешка же, устроившись в кресле, где не так давно сидел ненаследный князь, продолжила:
– И будь добра, подумай, что даст тебе Себастьян? Твое приданое уйдет на погашение долгов их семьи, а дальше?
Молчание. И стыдно признать, но Богуслава и вправду… недооценила перспективу.
– Меж тем Янек будет баловать тебя… а после его смерти ты станешь…
– Вдовой? – Богуслава позволила себе усмехнуться.
– Богатой молодой вдовой, – внесла некоторые уточнения Агнешка.
– У него есть сын от первого брака.
Год-другой Богуслава выдержала бы, но если больше… Агнешка же коснулась изящными пальчиками губ и тихо сказала:
– Сын – помеха, но любую помеху при желании можно устранить… если обратиться к нужным людям…
Повисла пауза. И нарушила ее Богуслава:
– Что ты предлагаешь?
– Союз. Ты оказываешь услугу нам. Мы – тебе.
– Мы?
– Мне и моей подруге…
– И что за услуга?
– Всему свое время, Богуслава. Но, клянусь, ничего сверхсложного от тебя не потребуют.
– А если я откажусь?
Агнешка пожала плечиками.
– Жаль… траур мне не идет.
– Ты…
– Не я, дорогая, но, скажем, черная лихорадка… это будет очень печально… умереть во цвете лет от черной лихорадки.
Проклятье! И ведь не врет… смотрит с насмешкой, точно видит насквозь. А может, и видит… нельзя было к колдовке идти… оттого, видать, и попросила она крови с полчашки… не для алтаря, для наговора…
– Вижу, ты все поняла правильно. – Агнешка мило улыбнулась. – Не бойся, Богуслава. Скоро ты сама поймешь, насколько выгодно с нами сотрудничать. В конце концов, разве мы, женщины, не должны помогать друг другу?
Подруга Агнешки оказалась женщиной поразительной красоты. Правда, после встречи Богуслава, как ни пыталась, не могла вспомнить ее лица.
Но и к лучшему.
От нее и вправду попросили сущую ерунду.
