Неза уставился на Окто-Бара широко распахнутыми глазами. Несколько остальных поднялись на ноги. Ошеломленные, шокированные, молчаливые.
Неужели это правда?
Неужели они приняли участие в геноциде?
Остался ли кто-нибудь, кто расскажет им, что произошло?
Воцарившиеся после безумия тишина и спокойствие казались странными. Капитан Крис мог слышать звуки своего собственного дыхания, да и не только его. Да… были и другие шорохи, теперь, когда и остальные солдаты осознали, что они тоже выжили.
Крис осторожно высунулся из траншеи. От увиденного зрелища его глаза округлились. Затрещала рация.
– Выжившие? – послышался хриплый от переполняемых эмоций голос Окто-Бара. – Капитан, что происходит?
Какое-то время Крис не мог ответить. Он смотрел прямо на то место, где совсем недавно была стена. Теперь там было пусто. Ни разрушенной стены, ни тел погибших – ничего, кроме огромной дыры наподобие исполинского кратера в самом сердце космической станции.
– Ничего не осталось! – выдавил Крис из себя. – Только зияющая дыра! Все остальное испарилось!
Остальные тоже рискнули высунуться из траншеи. Они поглядывали на останки роботов, шокированные тем, чему стали свидетелями.
– Есть какие-либо следы наших агентов? Или коммандера?
Крис вытащил инфракрасный бинокль и принялся методично обследовать местность.
– Нет, ничего… подождите, я что-то увидел! Я вижу тело!
В самом сердце кратера и в самом деле висело тело. Оно медленно раскачивалось над кромешной бездной из стороны в сторону. Тело было покрыто странной липкой, тягучей субстанцией. Пока Крис перефокусировал бинокль, тело слегка повернулось, и капитан смог разглядеть опухшее, покрытое синяками лицо жертвы.
– Это коммандер!
– Он жив? – спросил Окто-Бар.
Опухшие, узкие, словно щелочки глаза коммандера распахнулись. Прямо как его рот.
– Вытащите меня отсюда, некомпетентные болваны!
Крис улыбнулся.
– Ответ утвердительный. Жив и трепыхается.
– Отлично, – сказал Окто-Бар. – Арестуйте его.
Лорелин выглянула из иллюминатора «Дестини» и слегка улыбнулась при виде бескрайней пустоты космоса. Она не видела ни кораблей, ни станций, ни планет. Одни лишь звезды бесстрастно мерцали вдали.
– Ты хотя бы знаешь, где мы находимся?
Валериан покосился на монитор.
– Мы… в двух часах от отпуска. – Он улыбнулся. – Я только что включил аварийный маячок.
– Два часа, боже правый! – воскликнула Лорелин.
– Я знаю, – ответил он. – Два часа наедине со мной. Что за пытка!
– Однозначно, – ответила Лорелин, продолжая наблюдать за звездами, и мелодраматически вздохнула. – Целая вечность.
– Итак, – произнес Валериан, – теперь, когда наше задание наконец-то выполнено, может, закончим нашу беседу?
Лорелин развернулась. Валериан стоял, скрестив руки за спиной.
– Беседу?
– Мы говорили о будущем, – напомнил он.
– Неужели? И что же уготовило для нас будущее? – игриво спросила Лорелин.
Она ожидала, что Валериан сейчас сочинит для нее очередную сказку об удивительных приключениях или очередную кокетливую и прямолинейную историю о том, чем они займутся наедине. Однако Валериан остался совершенно серьезен. На памяти Лорелин такие случаи можно было по пальцам пересчитать.
– Ты… я… мы, – тихо сказал он.
И достал кольцо.
Само по себе кольцо было самым обычным и банальным, каким его только можно было представить. Проволочная петля, которую он, скорее всего, только что скрутил из одной из ее собственных булавок. Проволока была обернута вокруг драгоценного камня.
Но вот сам камень…
Это была маленькая, идеальная жемчужина с Мюла.
Слезы хлынули из глаз девушки при виде этой жемчужины, при мысли о том, что она символизирует. Обо всей пролитой крови, обо всех смертях, о жизни и красоте. И когда Лорелин подарила Валериану трепетную улыбку, он увидел это знание в ее глазах.
