к сожалению, и наши тоже. Полк мой с приданными нам подразделениями оседлал спарку дороги и железнодорожной ветки, стояли крепко, в три эшелона, позади готовилась ещё одна линия обороны, но фланги наши были совершенно открыты. Обойти немцу нас будет неудобно – прокапываясь через балки и овраги, но вполне возможно. Именно для парирования этой угрозы была выделена в резерв кампфгруппа Мельника. В составе батареи «Единорогов» оставшиеся шесть исправных «куцых» и роты мотопехоты на «Кирасирах». Слёзы. Парировать они смогут до батальона немцев. А больше? Их сомнут. Ладно, будем посмотреть.
К мощнейшим залпам железнодорожных морячков присоединились и наши орудия, выделенные для огня с закрытых позиций. Конечно, их огонь был малоэффективен против бронетехники – даже прямое попадание осколочного снаряда не гарантировало уничтожение танка, а попробуй, попади!
Но темп продвижения пехоты врага нам удалось снизить, поэтому до линии окопов нашего пехотного прикрытия танки с крестами добрались одни. И стали утюжить окопы. Вот дураки! Да, мало приятного, когда пехота швыряется в тебя гранатами и бутылками с огнесмесью, а бронебойный снаряд в борт? Ведь закапывая пехотинца в окопе, танк поворачивается своими нежными филейными частями к нашей неподавленной артиллерии. А её-то у нас – богато!
Кроме моих «Единорогов», под нашим командованием оказалась шестиорудийная ПТО-батарея «сорокапяток», два 76-мм зенитных орудия и одна трофейная 50-мм противотанковая пушка с двадцатью шестью снарядами.
– Полк, огонь! – скомандовал начштаба в трубку.
Я перехватил у него трубку:
– Внимание, говорит Медведь! Товарищи, помните, чему вас учили, и тогда все останетесь живы! Главное, чаще меняйте позиции, не дайте пристреляться по вам! А сейчас внимание: «белый шум»!
По этой команде врубается глушилка. Пропадает любая радиосвязь. Остаются только свои глаза и телефонный провод.
Я сам увидел росчерки десятков трассеров. Сразу несколько танков вспыхнули. Остальные сразу забыли про пехоту, резво развернулись на новую угрозу, поперли на пушки, стреляя и из пушек, и из пулемётов. Что, немец, привык, что после «лапотников» русские пушки молчат? А здесь вам не тут! Мы тоже кое-чему научились за этот год! Меня особенно радовало, что не напрасно я столько внимания уделял мерам маскировки в период обучения бойцов полка. Всё же есть от меня польза! Хоть так!
Один за другим немецкие «квадратиш, практиш, гуд» спотыкались, останавливались, чадили. Один взорвался, высоко катапультировав башню. Серые утюги стали пятиться назад. Ага, а там – недодавленная пехота с бутылками. Довольно нагло подбирались к слепым кормовым частям танков и устраивали им костры на моторных отсеках.
Отойти смогла едва половина из «панцеров». Так-то! Сколько? Шестнадцать! Шестнадцать чадящих костров! Здесь вам не тут!
Отступающие под нашим огнём танки докатились до немецкой пехоты, дальше они отползали вместе.
Я дал команду на отключение глушилки. И приказал тут же всем менять позиции. Такой дым и чад стоял, что это было вполне безопасно. Относительно, конечно, война ведь.
– Отводи пехоту с первой линии, – приказал я начштаба, – совсем отводи. Они повоевали геройски, пусть топают в тыл, готовят запасную линию обороны.
Он опять смотрит на меня.
– Как ты думаешь, что будет делать немец дальше? – спросил я его.
– Авиацию вызовет и будет нас прорабатывать.
– Точно. И пошлёт группы в обход. С ходу и нахрапом не получилось – попробует «ход конём». Тут мы им по носу щёлкнули, щелканём ещё разок, а потом надо откатываться, пока капкан не захлопнулся.
– Я знаю, но рассчитывал, что фриц попробует ещё раз. Сил побольше, с проработочкой.
– Это да. И мы их огнём и встретим. А время терять не будем. Отдавай приказ. И свяжись с Кадетом – он не должен прозевать флангового охвата.
Вся наша разведка и конница были отправлены на фланги. В качестве датчиков движения, не более.
Начштаба раздал нужные распоряжения, повернулся ко мне, дождался, пока я поверну на него очки, улыбнулся:
– А всё-таки хорошо мы им всыпали!
– Это точно! Дали прикурить! Пусть знают, это не Франция. Тут народ позлее малёк. Здесь вам не тут!
Воюю вслепую. Армированная оборона
Кадет доложился об обнаружении группы противника, идущей параллельно железке в трех километрах. Явно то, что мы и ждали. И ещё пожаловался, что кроют его минами на каждый сеанс радиосвязи.
– Мельник, твой звёздный час настал! – я крепко обнял этого бывшего мента, ставшего мне другом, соратником и неплохим командиром. – Постарайся их держать на дистанции. Не рискуй. Каждая потеря для нас – неприемлема.
– Постараюсь, – ответил Мельник, напялил каску, покрутил пальцем над головой: – По машинам!
Мы с начштаба потопали обратно к КП, глотая пыль, поднятую гусеницами отряда Мельника.
