В семье не без подвоха

– Ничего такого он мне не сказал, – слегка раздражается Алтоша. – И я не имею в виду, что ты его бьешь или сажаешь на цепь. Ты приходишь и говоришь: «А ну марш работать, мне вторые руки нужны. Не тупи, это не тот инструмент. Быстро съел, пошел мыться и спать». Он понимает, что тебе от него что-то нужно, и это безопасно. И если он ошибается, то получает взбучку. Все как у людей. А вот когда что-то делают ради него – вот это совершенно непонятно и страшно. Потому я и говорю, что с ним надо жестоко.

– Но… – жалобно скрипит Азамат. – Что же делать… Не может же его жизнь состоять только из приказов? Надо ведь как-то ему объяснить, что мы его любим… Может быть, если бы я нашел правильные слова и поговорил с ним…

– Забудь, – перебивает духовник. – Даже не пытайся с ним «поговорить», ты его только больше запугаешь своими нежностями. Если не можешь быть эгоистом, то не подходи к нему вообще. Жди. Это не навсегда. Время или случай, что-нибудь его образумит. Только не твои разговоры.

– Поначалу он таким не был… – цепляется за последнюю соломинку Азамат.

Алэку надоедают щенята с божьими коровками, и он просится к папе на ручки. Азамат берет его и покачивает на коленке.

– Был, только боялся это показать, – пожимает плечами Алтонгирел.

– В принципе, – замечаю, – я вижу логику в том, что ты говоришь. Но я слишком хорошо помню, как ты можешь все неправильно понять.

Духовник сверкает на меня глазами.

– Одно дело – неправильно понять инопланетную женщину. Совсем другое – паренька из приюта. Поверь, Лиза, я очень хорошо знаю, что творится у него в голове. Я все еще хорошо помню, что творилось в моей собственной голове в этом возрасте.

Азамат мрачнеет.

– Я надеюсь, он не пойдет по твоим стопам.

Алтоша кривится.

– В смысле, не станет духовником? – удивляюсь я. Впервые слышу, что Азамат что-то против этого имеет.

– Нет, я имею в виду выбор учителей, – поясняет Азамат, но по глазам видно, что мыслями он где-то далеко.

Алтонгирел явно напрягается, но сдерживает возражения.

– Еще и поэтому я тебе советую быть с ним посуровее, чтобы не позволить ему совершить ту же… ошибку.

Азамат резко возвращается в реальность и удивленно и настороженно смотрит на Алтошу. Тот отворачивается и встает.

– Пойду. Эцаган, наверное, уже дома. Счастливо оставаться.

И строевым шагом покидает нашу гостиную.

– Что это было? – моргаю я.

– Да так. – Азамат несколько расслабляется и гладит Алэка по голове. – Воспоминания детства.

Кир выходит к ужину спокойный и не растревоженный разговором с духовником. Ни дать ни взять Алтоша чему-то учится у своего психоаналитика. Ест Кир тоже нормально, без обжирательства, но и не ковыряется в тарелке. Хороший подростковый аппетит. Молчит, но не напряженно, скорее просто думает о своем. Наблюдает, как Азамат кормит Алэка с ложечки.

После того как приносят сладкое, Кир начинает странно поглядывать на меня. Я делаю вид, что не замечаю, пускай набирается смелости, а то еще спугну.

– Мм, Лиза-хон? – наконец выдавливает Кир.

– Аюшки? – киваю ему.

– Вы сегодня куда-нибудь из дому пойдете?

Я задумываюсь. Вроде никто меня никуда не звал. Дом Целителей, конечно, битком набит присланными с выезда больными, но, судя по Янкиным докладам, все стабильны и никакого аврала нет, так что я сегодня могу отдыхать с полным правом.

– Нет, наверное, – пожимаю плечами. – А что?

Азамат косится на Кира хитрым взглядом, но молчит.

– Ну… просто… в договоре написано, что дома вас охранять не надо, – объясняет Кир. – Вот я и подумал… Можно я немножко с Филином погуляю? Хоть чуть-чуть? – Он жалобно заглядывает мне в глаза. – Пожа-алуйста?

Я переглядываюсь с Азаматом. Тот уже готов все позволить.

– Вообще-то нельзя, – говорю. – Потому что ты, если помнишь, наказан.

Кир сдувается так резко, что чуть не попадает носом во фруктовый салат.

– Но, – продолжаю я, – собаку твою мне жалко. И на выезде вел ты себя хорошо. Так что так и быть, часок можешь погулять. Час. Понятно? Не больше.

– Спасибо! – быстро улыбается Кир и берет низкий старт прямо из-за стола, пока я не передумала.

Азамат качает головой ему вслед.

– Алтонгирел прав, я так не могу. Когда он просит – я бы разрешил все на свете.