отодвинула в сторону. Какая-то давно остывшая каша. Наверное, жительнице Оплота следовало бы быть менее разборчивой, но штука в том, что я почти с самого начала получила более высокий уровень жизни, чем большинство его граждан. Не просто за красивые глаза, конечно, но как знать, возможно, нынешний поворот по-своему справедлив.
Я все-таки сжевала черствый кусок хлеба, прилагавшийся к каше, и запила водой. Холод донимал все сильнее, поэтому я решила походить по камере, дабы хоть немного согреться в движении. А заодно подумать.
Мысли получались невеселые. Невкусный завтрак был, мягко говоря, не самой серьезной моей проблемой. А главное, я не знала, чего ожидать дальше. Допроса с пристрастием? Виселицы? А может, со мной не станут церемониться и попросту зарежут прямо в камере, а потом прикопают на тюремном дворе?
Была, конечно, одна ниточка, на которой я могла попробовать сыграть. А именно – сообщить Уилфорту, что являюсь его законной супругой. В случае если у него окажется слабое сердце, даже полученное от Брайана задание таким образом выполню. Вот только я опасалась делать это признание. Кто знает, быть может, Уилфорт лишь обрадуется возможности по-тихому стать вдовцом, решив тем самым проблему. Так что совсем не факт, что наш брак сыграет мне на руку. Словом, я решила помалкивать до последнего и высказаться лишь тогда, когда терять станет совсем уж нечего.
Стоило мне принять это решение и в очередной раз посетовать на холод, постепенно начинавший пробирать до костей, как раздался шум шагов. Я замерла, на всякий случай отступив к дальней стене.
На этот раз Уилфорт пришел не один, а в компании стражника. Я отлично понимала, что ничего хорошего мне это не сулит. Что ж, после давешнего разговора – неудивительно. Тем не менее я постаралась придать своему лицу как можно более независимое выражение.
– Открывайте, – коротко бросил Уилфорт.
Стражник послушно выполнил приказ.
– Можете идти. Вернетесь, когда я позову.
С этими словами Уилфорт шагнул в камеру. Я невольно вжалась в стену.
– А как же… – Стражник многозначительно кивнул в мою сторону.
– Да куда она отсюда денется? – поморщился Уилфорт. – Тем более что вы дежурите в конце коридора.
– Хорошо.
Стражник послушно зашагал прочь, чисто символически прикрыв решетчатую дверь. Я исподлобья посмотрела на «гостя».
– В прошлый раз мы неудачно закончили разговор, – сообщил он. – Мне не следовало выходить из себя. Давай теперь постараемся поговорить спокойно.
– Спокойно – это когда я со всем соглашаюсь? – Вот вроде бы и решила в прошлый раз, что злить этого человека – не в моих интересах, а яд все равно сам собой капает с языка. – И как ты собираешься это устроить? Отвести меня в комнату для допросов – и через день-два я стану как шелковая? Или «день-два» – это я себе польстила и пары часов будет достаточно?
– Поэтому ты пыталась принять яд? – оживился Уилфорт, словно поймал меня на горячем. – Была уверена, что в настрийских тюрьмах над темными заключенными всячески издеваются? Настолько изощренно, что лучше сразу лишиться жизни?
– Тебе-то какое дело? – пробурчала я, отворачиваясь.
Несоответствие между «обещаниями» Марома, а затем и Брайана и реальностью я, безусловно, заметила, и это нервировало. Нет, сам факт, что их предсказания не сбылись, бесспорно, радовал. Но вот несоответствие… Почему мне с такой уверенностью пророчили страшные издевательства, на которые пока не было даже намека?
– Мне любопытно, откуда у тебя такое предубеждение против светлых, – ответил между тем Уилфорт.
– У меня нет предубеждения против светлых! – вскинулась я в праведном возмущении.
– Неужели? – насмешливо изогнул брови он.
После чего бесцеремонно уселся в моей камере на полу. И на меня посмотрел с намеком, дескать, в ногах правды нет. Я сердито сверкнула в ответ глазами, но, согласившись со старой мудрой истиной, все-таки устроилась неподалеку от него.
Было в его позе что-то спокойное и небрежное, вдруг остро проассоциировавшееся у меня с Сэндом. Я мотнула головой, будто отгоняя наваждение. Сэнда нет и никогда не было. Все это – просто обманка.
– Судя по тем выводам, которые ты делаешь из немногочисленных фактов, я заключаю, что речь идет именно о предубеждении, – развил свою мысль Уилфорт. – К примеру, вчера ты обвинила меня в убийстве восьмерых темных, шестеро из которых – школьники. Какие у тебя основания для подобных обвинений?
Я прикусила губу, уже понимая, что мое объяснение убедительно не прозвучит.
– Мне сказали об этом люди, которым я доверяю, – тем не менее озвучила его я.
– Те же, кто сказал, будто у меня в тюрьме заключенных женщин насилуют и пытают? – эдак небрежно поинтересовался Уилфорт.
Я стиснула зубы. Очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым, да вот беда – ничего подходящего под рукой не было.
