некрасивая история с Магдаллой и моим отцом. После этого я поступил в академию и получил место в общежитии. Твердо решил, что ноги моей больше в доме не будет. А потом… Когда схлынула злость на Магдаллу и отца, то я в буквальном смысле слова начал захлебываться от горя. Ненавидел весь белый свет, но прежде всего – самого себя. Думал, что это со мной что-то не так, если моя возлюбленная прямо накануне свадьбы переспала с моим же отцом. Естественно, все душевные терзания я принялся заливать алкоголем. Сама знаешь, что в студенческом общежитии нет особых проблем с тем, чтобы найти себе компанию собутыльников. И на одной такой посиделке меня взяли «на слабо». Мол, слабо забраться в музей и вытащить какой-нибудь экспонат? Ну я и пошел.
– Но почему ты взял череп? – спросила я, хмуро покосившись на предмет разговора.
Тот смирно лежал на покрывале.
– Откуда же я знаю? – Ричард всплеснул руками. – Если честно, перед этим так называемым подвигом я так набрался, что с трудом на ногах стоял. Хоть убей, не помню, как я добрался до музея. И потом – провал в памяти. Вдруг оказалось, что я стою посреди темного зала с черепушкой в руках. Повернулся и отправился домой, где тотчас же рухнул спать. Ты представить себе не можешь, как я перепугался, когда через пару часов проснулся от какого-то голоса! Открыл глаза – а на меня из темноты два зеленых огонька уставились!
– Да, заорал ты тогда знатно, – снисходительно проговорил Йорк. – До сих пор в ушах твой крик стоит.
Я с трудом удержалась от скептического замечания. Хотелось бы знать, где же у него уши?
– Повезло, что к тому моменту я прослыл весьма своеобразной личностью, поэтому никто не стал ломиться ко мне в двери, проверяя, что же случилось, – проговорил Ричард. – Точнее, кто-то стукнулся, но Йорк уверил, будто все в порядке. Причем сделал это так, что на миг мне почудилось, будто я слышу сам себя. Ну а потом мы разговорились. И выяснилось, что никто меня сжирать заживо не собирается.
– Вот еще – жрать кого-то! – Череп презрительно хмыкнул. – К чему мне это, если у меня и желудка-то нет?
Я невольно кивнула, подтверждая правоту черепушки.
– Йорк очень помог мне в то время, – с искренней признательностью сказал Ричард. – После всей этой истории с Магдаллой я был сам не свой. А он…
– Я каждый день втолковывал ему, что женщины – суть низменные, похотливые и мерзкие создания, – перебил его Йорк. – И никто из представительниц этого подлейшего пола не стоит мужских страданий.
Я аж закашлялась от подобного откровения. В упор уставилась на Ричарда. Интересно, он разделяет мнение Йорка?
– Не смотри на меня настолько гневно! – Ричард шутливо поднял руки, словно сдавался. – Я не во всем согласен с Йорком. По крайней мере, женоненавистником не стал. Но он помог мне выбраться из жесточайшей депрессии. И за это я ему безмерно благодарен.
– Почему ты не вернул его в музей? – полюбопытствовала я.
– Потому что я попросил его этого не делать, – вместо Ричарда ответил мне череп. – И вообще, если хочешь знать, не Ричард меня выкрал, а я сам сбежал. Велико счастье – день-деньской лежать в пыльной витрине!
– Ты сбежал из музея? – недоверчиво осведомилась я и скептически приподняла брови.
И как он это сделал, хотелось бы знать? Он ведь череп! То бишь не имеет не только желудка, но и ног!
– Ментальное внушение, – нехотя признался Йорк.
Я вздрогнула и на всякий случай попятилась. Терпеть не могу менталистов! В академии их прозвали «воронами» за любовь к черной одежде и привычку всюду совать свои любопытные носы. Сказать, что их недолюбливали, – значит не сказать ничего. Их попросту ненавидели! Да и кому понравится знать, что студент рядом с тобой в любой момент может залезть в твои мысли или же заставить тебя поступить так, как ему хочется?
– Да не бойся ты! – раздраженно фыркнул Йорк. – Мои способности к ментальному внушению минимальны. Иначе я бы давным-давно покинул музей. Мне повезло, что Ричард был пьян. На пьяного человека, как ты знаешь, заклинания подобного толка почти не действуют. Но я заговорил с ним – и он почему-то решил, будто слышит голос своего рассудка. В общем, мне не составило особого труда убедить его откинуть крышку витрины и вытащить меня. Магическую защиту я нейтрализовал самостоятельно.
Я невольно поежилась. Итак, перед нами череп, который обладает способностью к ментальному воздействию и магии в целом и не любит женский пол. Что-то мне все это не нравится. Очень не нравится. Вдруг он готовит какую-нибудь гадость против меня?
– Да нужна ты мне, – фыркнул череп, тем самым подтвердив мои наихудшие подозрения.
Получается, он читает мои мысли! А значит…
Я не посмела додумать эту мысль. Лишь украдкой покосилась на Ричарда.
Если Йорк расскажет ему, насколько горячо и безответно я влюблена в своего компаньона, то… Демоны, я не знаю, что тогда сделаю! Пойду и повешусь с горя. Хотя нет, никогда не одобряла самоубийц. Просто сбегу из Гроштера в другой город, а возможно, и в другую страну. И никогда больше не посмотрю ни на одного мужчину с симпатией.
На какой-то миг мне почудилось, что огоньки в глубине глазниц черепа приобрели более насыщенный цвет. Но Йорк молчал, и я немного расслабилась. Нет, он все-таки не умеет читать мысли. И это не может не радовать.
