– Да я, в общем, и сам не в восторге от результатов, – не стал скрывать Сдемир.
– А от непослушания?
– От непослушания у меня голова болит, – поморщился юноша. – Ты очень громко выражаешь свое неудовольствие.
– Я надеюсь, что впредь ты будешь вести себя более ответственно, – ледяным тоном отчеканила Всеведа. – Я не потерплю подобных выходок, Сдемир, мне нужны помощники, на которых можно положиться.
Юноше стало ясно, что Берегиня действительно вне себя от гнева, и он решил не доводить разговор до скандала.
– Прости меня, – кивнул он, глядя Всеведе в глаза. – Моя глупость и самонадеянность обошлись довольно дорого. Мы могли решить все наши проблемы, но вместо этого продолжаем топтаться на месте. Даю слово, что подобное больше не повторится. И если появится другая интересная идея, я сразу же обращусь к тебе.
– Спасибо, Сдемир, – медленно произнесла Берегиня. – Я рада, что ты меня понял.
– Конечно, понял.
Разговор закончился.
Некоторое время юноша молча смотрел на погасший хрустальный шар, затем поднялся, налил себе коньяку, выпил одним глотком, налил еще, понюхал и медленно прошелся по кабинету, держа бокал в руке.
Покидая дом Ярины, он знал, что Всеведа будет злиться, и отметил про себя, что ярость Берегини оказалась слабее ожидаемого. То ли многочисленные дела не позволили ей «взорваться» как следует, то ли она хорошо изучила соратника и не удивилась его выходке. В любом случае смиренное признание вины Всеведе явно понравилось.
«Ну и ладно… Ругайся на здоровье, потому что сделать со мной ты ничего не можешь».
И на этом крепком фундаменте покоился их странный союз: они ничего не могли сделать друг с другом. Верховная власть в Зеленом Доме принадлежала исключительно женщинам, и как бы ни пыжился Сдемир, ему требовалась дружески настроенная королева. Всеведа, в свою очередь, нуждалась в поддержке авторитетного барона, способного убедить воинов встать на ее сторону. А поскольку договориться с Бакулой не удалось, пришлось делать ставку на юного повелителя домена Кузьминки. Друг к другу они относились сдержанно, но понимали, что с каждым шагом к вершине, с каждым совместно спланированным убийством, их отношения становятся все более и более доверительными, и вскоре их союз наберет такую силу, что затрясется не только Зеленый Дом…
– Жди, Тайный Город, ты – следующий, – пообещал Сдемир, допивая коньяк.
И в этот миг правое крыло здания тряхнуло… Нет! Не тряхнуло! Показалось, что оно приподнялось, словно собравшись улететь к облакам, но растерялось и рухнуло обратно, кряхтя и выпуская пыль изо всех щелей.
Гул взрыва прокатился по коридорам, и выронивший бокал Сдемир заорал:
– Далина!
И бешено зарычал, услышав второй взрыв.
– Никогда бы не подумал, что вы делаете перерыв на чай, – негромко произнес Федра, усаживаясь за стол. Разумеется, после того, как напротив него на стул опустилась Параша.
– Почему? – светским тоном поинтересовалась жрица.
– Все-таки мы не в Англии.
– Скажу больше: мы и не челы, – рассмеялась Параша. – Во всяком случае, я.
– И это я тоже имел в виду, – не стал скрывать Юрий. – Согласитесь, трудно предположить, что древний Зеленый Дом перенял привычку каких-то островитян.
– Я понимаю, что ты хотел сказать, – кивнула жрица. – И потому замечу, что традиция пить чай зародилась задолго до того, как ваша раса заинтересовалась возможностью жизни в пещерах. – Отвечая, Параша налила в тончайшую фарфоровую чашку насыщенный и обжигающе горячий напиток и передала ее гостю: – Угощайся.
Федра привстал, взялся за блюдце со стоящей на нем чашкой обеими руками, но получилось все равно неловко: одна рука дернулась, и несколько капель упали на скатерть.
– Извините.
– Ничего страшного.
Покрасневший Юрий вернулся на стул и сделал малюсенький глоток невероятно ароматного напитка, в котором угадывались нотки чабреца, меда, ромашки и вольного горного ветра. Чай оказался горячим, но пить его было на удивление легко, он не обжигал, а согревал и наполнял доброй силой.
– Очень вкусно.
– Это сбор «Алтайское чудо», – ответила жрица. – Его присылают хваны. В подарок.
