Битали ее прекрасно понимал. Смертной в этой каше тонкостей, ассоциаций и намеков в жизни не разобраться. Он сам, несмотря на все объяснения, значения всех этих линий, черточек и бугорков так и не освоил. Спасибо, что вообще зачет поставили. Впрочем, как заметил Кро, хиромантию никто из парней никогда в список своей специализации не включал.
– Юлиана! – громко позвал девушку Гаспар. – К границе подъезжаем, там всегда полиция стоит. Пристегнись, пожалуйста.
Засерьгованная девушка молча послушалась, и через несколько минут «Фольксваген» влетел в Испанию, чтобы на первой же развязке уйти влево.
– Если навигатор не врет, через час будем на месте, – пообещал молодой человек.
Вычисленное смертными кладбище оказалось небольшим, заросшим высокой травой участком на краю лиственной рощи. Хотя, может быть, на месте рощи тоже когда-то были могилы, но без столь крепких памятников. И только в одном месте над сухими колосьями и репейником возвышались ангел с крылышками – увы, без головы – и женщина в тоге, обвязанная кушаком с большим узлом на животе. Чуть дальше стояли два кирпичных склепа с зеленой крышей – похоже, это была пережившая века медь. Еще кое-где проглядывали каменные кресты и стелы – но покосившиеся, поколотые, покрытые трещинами.
Дорога кончалась аккурат перед рощей, и под кронами приезжим пришлось идти пешком по узкой тропке, усыпанной мелкими плоскими камушками. Но перед высокой травой исчезла и она, словно опасаясь проникать во владения мертвых. Гости тоже остановились, как-то не решаясь сделать первый шаг.
– Oye, de quien?! Aqui lo que hace? – окликнул их от грядок за кладбищем какой-то морщинистый старик в свободных черных штанах, просторной полотняной рубахе и широкополой соломенной шляпе.
– Я не знаю испанского! – развел руками Гаспар.
– Французы? Что вы тут делаете? – перешел на более понятную речь старик.
– В туристическом справочнике это место указано как родовое кладбище с памятниками! Вот, приехали посмотреть.
Старик отложил мотыгу, не спеша приблизился, обойдя заросли, и протянул руку:
– Два евро.
– За что? – не понял Битали.
– За осмотр. За всех, – старик торопливо почесал бок. Словно собака, укушенная блохой. – Если хотите остаться на ночлег, то пятнадцать. Тогда осмотр бесплатный.
– И что мы будем за это иметь, старче? – вскинула подбородок Юлиана.
– Место на земле и воду из колодца. Во-он того, возле моей фермы. Он остался еще от замка и будет старше кладбища. Можете пить, сколько захотите.
– Держи! – полез в карман Надодух. – Колодец того стоит.
– Благодарю, юный идальго, – кивнул старик и побрел обратно в поле.
– Потрясающе! – удивилась Горамник. – За последние пятьсот лет здешние крестьяне совершенно не изменились. И внешне такие же, и мотыги такие, и грядки…
– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила Юлиана. Битали и Франсуаза тоже посмотрели на нее с интересом.
– Чего вы на меня так уставились? – не поняла отличница. – Чего, на иллюстрации в учебнике время пожалели?
Туристы рассмеялись. Наваждение пропало, и они решительно вошли на погост, утаптывая пересохшую траву.
Смотреть по совести здесь было нечего. Скульптуры ничем особенным не отличались, к тому же оказались изрядно выщербленными: на крестах и обелисках надписей почти не уцелело, а окна и двери склепов кто-то достаточно давно заложил камнем. Возможно, чтобы никто и никогда не смог оскорбить праха умерших.
– Печать на кладке, – присел перед одним из склепов Надодух. – Блокирующая.
– Наверное, стряпчий какой-нибудь оставил, – сказала Франсуаза, – когда закрывали. Ну, чтобы не пропало ничего.
– А на других местах нет? – спросил недоморф.
Больше ничего похожего путешественники не нашли. Впрочем, и раствор, и даже сам кирпич успели изрядно осыпаться и расслоиться.
– В общем, днем тут делать больше нечего, – подвел итог Надодух. – Нужно ждать полуночи.
– Тогда пошли поедим? – предложил Гаспар. – У меня есть примус и пицца из супермаркета. Чего-то живот подводит.
– Ужин – это святое! – поддержал его недоморф. – Голодное брюхо любого демона своим воем распугает, нам этого не надо.
– А плитка зачем? – не поняла Юлиана.
– Согреть. Пиццу.
– Да кто же их греет-то, Гаспар? – рассмеялась девушка.
Но плитка все равно пригодилась – на ней заварили кофе в старой, как сам микроавтобус, турке, покрытой тонкой чеканкой и толстенным слоем копоти. Вестимо, она тоже осталась от первых хозяев и с тех пор ни разу не подвергалась надругательству в виде мыла и воды.
