Отпив кофе, Юлиана стала снимать получившийся пикничок на свой планшет, потом сходила с ним к кладбищу, вскоре вернулась довольная:
– Если все получится, можно будет кино смонтировать, покруче Анжелкиного! – Упырь-девица сунула устройство куда-то в салон «Фольксвагена», посмотрела на небо. – Всегда так! Когда времени не хватает, вечер наступает за минуту. Когда его ждешь, солнце застревает в зените, словно его гвоздями прибили. И связь тут, зараза, не ловит… Каменный век, клянусь святой Марией! Слушай, фокусник, может, ты нам чего-нибудь покажешь?
– Да, было бы интересно! – Сидящая на подстилке Анита Горамник подтянула ноги, устраиваясь поудобнее, и взяла в руки стаканчик с кофе.
– Просим, просим! – ехидно осклабившись, поддержал ее Надодух.
Франсуаза ничего не сказала. Но посмотрела так, что Битали немедленно вскочил:
– Ладно, фокус так фокус! Юлиана, оставайся там, остальные сидите здесь…
Он подошел к микроавтобусу, встал за ним с водительской стороны.
«Фольксваген» был припаркован мордой к покрывалу, поэтому рассевшиеся зрители видели и юного чародея, и серьгастую девушку – в то время, как их двоих отделял друг от друга кузов.
– Юлиана, все занавески задернуты? Стенки машины железные? Прозрачного ничего нет? Я тебя увидеть не могу?
– Сейчас проверю! – Девушка не поленилась, слазила в салон, довольно долго там копошилась, пока не признала: – Ну, ладно, ты меня не видишь… И че теперь?
– Встань возле сдвижной дверцы… – Битали прикрыл глаза, сосредотачиваясь, соткал у себя в разуме образ серьгастой и выбеленной Юлианы, к ужасающей внешности которой уже начал потихоньку привыкать. Поднял веки, направив взгляд в зеркало на водительской дверце и, слава профессору Омару ибн Аби Рабиа, увидел в нем отражение девушки через зеркало на дверце пассажирской. – Теперь показывай зрителям пальцы, сколько захочешь. А я буду говорить, сколько ты подняла.
Юлиана пожала плечами и выставила вперед средний палец правой руки.
– Один! – сказал Битали.
Она добавила неприличный жест второй.
– Два!
Тогда девушка опустила руку и растопырила другую.
– Пять! Три! Семь! Два! Четыре…
Юлиана начала торопиться, корчить рожи и в конце концов вскинула ладони к голове, по сторонам от лица.
– Десять пальцев и два уха, – к общему восторгу путешественников, оценил Битали.
– Черт, как ты это делаешь? – под общие аплодисменты обежала микроавтобус девушка и стала осматривать борт «Фольксвагена» в поисках дырочки. – Это невозможно! Ты жульничал! Тут наверняка какое-то мошенничество!
– Ты знаешь, что такое фокусы, Юлиана? – усмехнулся Битали. – Это когда артист выходит на арену и честно всем говорит: «Люди, сейчас я вас всех обману!» И обманывает. Но никто не понимает как! Жульничество, это если бы я сказал, что умею видеть сквозь стены или на любом расстоянии. А я честно говорю, что фокус. Видеть могу. Но как и почему: не догадаетесь!
– Это какая-то разводка! – Юлиана в разочаровании хлопнула ладонью по машине. Никаких возможностей подглядеть за собой она так и не нашла.
– Теперь твоя очередь, Надодух! – указал пальцем на товарища Битали и похлопал в ладони: – Просим, просим…
– А чего мне показывать? – Недоморф поднялся, подошел к близкому дереву. – Я акробат, мне без каната похвастаться нечем.
Он подпрыгнул, ухватившись за ветку дерева, легко забросил себя еще выше, в два прыжка оказавшись у вершины, перемахнул в соседнюю крону, потом дальше, крутанулся вокруг вершины березы, затрещавшей от изрядного веса, и так же стремительно, в три прыжка, вернулся на подстилку.
– Да ты просто Тарзан! – у Гаспара от увиденного отвисла челюсть.
– Офигеть! – подтвердила Юлиана.
– Теперь я, – поднялась Анита.
– Может, не надо? – почесала шею серьгастая девушка. – Как-то мне одного раза уже хватит.
– Все будет хорошо, – пообещала Горамник, сходила к микроавтобусу и почти сразу вернулась с весомым рюкзаком: – Не знаю, как вы, а я не наелась. Тут у меня соленая медвежатина, хлеб и квас. Кто составит компанию?
– Вот это фокус! – обрадовалась Юлиана. – Я люблю тебя, Анита! Садись ближе, ничего не бойся. Я тебя защищу!
– Надодух? – вскинула руку отличница, и недоморф поспешно вложил в нее нож.
Вскоре путники дружно уплетали толстые бутерброды из длинных ломтей черного хлеба, поверх которых лежали изрядные шматки красного сочного мяса.
– На пиво похоже, – оценил напиток из объемистой фляги Гаспар. – Никогда такого не пробовал.
– Это слегка забродивший настой репы с хлебом, – ответила Анита. – До пива крепостью недотягивает, но немножко есть.
– Вкусное… – сладко зевнул паренек и поднялся. – Битали, можно тебя на минуту? Разговор есть.
