– Я! – с вызовом выкрикнула Аннабет. – Спускайся вниз. Тогда и поговорим.
Она не любила присваивать чужих верблюдов, однако ей нужно было привлечь к себе внимание бога. Что касается Сейди… то пусть она делает то, что задумала. В том, что у девушки явно что-то на уме, не было никаких сомнений.
Бог Серапис спрыгнул с карниза. Пролетев вниз тридцать этажей, он приземлился на полу, в пределах досягаемости кинжала Аннабет.
Впрочем, нападать на него не входило в ее планы.
Ростом Серапис был футов пятнадцать, не меньше. Одет он был в купальные плавки с цветастым гавайским рисунком. Тело бугрилось внушительной мускулатурой. Бронзовая кожа была покрыта мерцающими татуировками в виде египетских иероглифов, греческих букв и еще каких-то значков, смысл которых Аннабет был неведом.
Лицо бога обрамляли длинные, спутанные волосы, на манер растафарианских дредов. Кудрявая греческая борода спускалась до ключиц. У бога были зеленые глаза – совсем как у Перси. Аннабет даже покрылась гусиной кожей.
Обычно волосатые и бородатые типы ей не нравились, будучи не в ее вкусе, но этот бог был по-своему симпатичен, напоминая уже не юного, но все равно крутого сёрфера.
Увы, впечатление портил головной убор. То, что Аннабет поначалу приняла за высокий цилиндр, на деле оказалось плетеной корзинкой, украшенной вышивкой. И какой! Из анютиных глазок!
– Извините, – сказала она. – У вас на голове цветочный горшок?
Серапис удивленно поднял кустистые каштановые брови и похлопал себя по голове, как будто совершенно забыл про корзину. Оттуда высыпались несколько пшеничных зерен.
– Это модиус, глупая девчонка! Один из моих священных символов. Корзина с зерном символизирует подземный мир, над которым я властвую. Я его властитель!
– Вот оно что!
– Разумеется, а ты как думала! – Серапис смерил ее колючим взглядом. Вернее, был властителем и думаю, что вскоре стану им снова. И вообще, кто ты такая, чтобы критиковать, что у меня на голове? Греческая полубогиня, судя по твоему запаху, держащая в руках небесный бронзовый кинжал и египетский жезл из Дома Жизни. Так кто ты – героиня или колдунья?
У Аннабет задрожали руки. Пусть даже с цветочным горшком на голове, Серапис источал силу. Стоя рядом с ним, Аннабет ощутила, как тело ее сделалось ватным. Казалось, будто сердце, желудок, а вместе с ними и ее храбрость, таяли на глазах.
«Живо возьми себя в руки! – приказала она себе. – Можно подумать, ты раньше не встречалась с богами!»
Увы, Серапис был особенный. Его присутствие здесь было совершенно не к месту и не сулило ничего хорошего. Он как будто выворачивал привычный мир Аннабет наизнанку.
В двадцати футах за спиной бога приземлилась птичка-Сейди и вновь приняла человеческое обличье. Первым делом она приложила к губам палец (тсс!), затем помахала рукой (мол, пусть говорит дальше). Сделав Аннабет знаки, она принялась бесшумно рыться в своем рюкзаке.
Аннабет понятия не имела, что задумала ее новая знакомая, однако заставила себя посмотреть Серапису в глаза.
– А кто сказал, что я не могу быть и той и другой – колдуньей и полубогиней? Лучше объясни мне, почему ты здесь?
Лик Сераписа потемнел. Но затем, к великому удивлению Аннабет, бог закинул голову и расхохотался, рассыпав при этом еще больше зерна из своего модиуса.
– Все понятно! Пытаешься произвести на меня впечатление? Думаешь, что достойна стать моей верховной жрицей?
Аннабет оторопела. На этот вопрос был лишь один-единственный ответ.
– Разумеется, достойна! Я уже как-то раз была великой матерью культа Афины! Но достоин ли ты моего служения?
– Ха! – Серапис расплылся в ухмылке. – Великая матерь культа Афины! Давай-ка проверим, насколько ты стойкая.
Он взмахнул рукой. На силовое поле Аннабет налетела взявшаяся неведомо откуда ванна и от удара разлетелась во все стороны фаянсовой шрапнелью. Жезл Сейди тотчас сделался горячим, и Аннабет была вынуждена его выронить. Белое дерево мгновенно превратилось в серый пепел.
«Отлично, – подумала Аннабет. – Всего пара минут, а я уже загубила чужой жезл». Защитный экран исчез. Она оказалась лицом к лицу с гигантом-богом, имея в своем распоряжении лишь свое обычное оружие – крошечный кинжал и собственное бесстрашие.
Слева от нее трепыхался трехглавый монстр, пытаясь выбраться из-под верблюда. Увы, верблюд был тяжел и упрям и в придачу отличался плохой координацией движений. Каждый раз, когда монстр пытался столкнуть его с себя, верблюд лишь громко выпускал кишечные газы и еще шире раскидывал длинные, неуклюжие ноги.
Тем временем Сейди извлекла из рюкзака кусок мела и принялась что-то яростно писать за спиной у Сераписа на бетонном полу – не иначе как сочиняла милую эпитафию по случаю их неминуемой смерти.
Аннабет вспомнила цитату, которой с ней поделился ее приятель Фрэнк. Что-то из труда Сунь Цзы «Искусство войны».
«Когда ты слаб, действуй сильно».
