– А она вообще несла информацию?
– Да. Госпожа Анна записала в бортовую память сообщение.
Джей почесал затылок. Выходила странная вещь. Если Оппи ничего не путает, а путать он не способен в принципе, то пока Джейслав Вагош обрабатывал просеку, его жена для чего-то приготовила ракету, но отложила запуск на несколько часов, дожидаясь… Чего? Того, что Джей окажется внутри станции и не сможет наблюдать запуск визуально? Но зачем? Шесть ноль-ноль. Он как раз принимал душ. Пусковая установка вынесена к шлюзу технического ангара, и стартующую ракету внутри АМК почти не слышно, а в душе так и подавно. Потом Анна велела Оппи стереть запись о запуске, и только случайное попадание в тему позволило… Позволило что? Джею стало слегка не по себе, словно он двигался ночью по тонкому льду.
– Ты можешь повторить сообщение? – спросил он, чувствуя мятный холодок в животе.
– Нет, – сказал кибер. – Госпожа Анна вводила все с сенсор-клавиатуры.
Джей выдохнул воздух, но въедливый червячок, уже забравшийся в его голову, никак не желал успокаиваться:
– Ты сможешь восстановить текст по порядку нажатия клавиш?
– Нет. Госпожа Анна заблокировала эту функцию.
– А по видеозаписи с камер наблюдения?
– Камеры я отключил по вашему приказу.
– Да, конечно, – с досадой пробормотал Джей.
– Могу восстановить две последние фразы… – Кибер-оператор сделал крохотную паузу, будто замялся. – Над консолью есть аварийная камера черного ящика. Отключать ее я не имею права. Камера вела запись, правда с неудобного ракурса, и госпожа Анна почти все время закрывала сенсор-клавиатуру спиной…
– И?
– В один момент она отодвинулась, и я фиксировал часть нажатий. Могу восстановить отрывок из текста.
– Давай, – сказал Джей, – выведи на экран.
Над консолью засветились печатные строчки:
«…неизвестно. Большая Медведица хочет остаться на станции, но ее позиция мне пока непонятна. Жду инструкций. Код LP-213 ненадежен».
Джей откинулся на спинку кресла.
Большая Медведица… Код 213… Ощущая себя мухой на стекле, Вагош сильно потер лицо ладонью. Он не любил загадок, особенно если в загадках как- то замешаны близкие ему люди… Большая Медведица…
– Вы просили сеанс с Соммерсом… – напомнил предупредительный Оппи.
– Да, – Джей собрался с мыслями. – Нужно через центральную рубку сделать вызов на личный син-син Филиппа Розенштайна.
– Делаю, – с готовностью доложил Оппи.
На световом экране появилась иконка с колокольчиком. Колокольчик раскачивался, создавая видеоряд к ставшему классическим за последнюю пару веков звуковому сигналу. Ту-у-у-у-у… ту-у-у-у-у… ту-у-у-у-у… «Бери же свой син, толстый бездельник», – ожесточенно подумал Джей. Это бесконечное «ту- у-у-у-у…» просто душу выворачивало.
Экран неожиданно мигнул, и на нем появилось объемное изображение верхней части тела Фила Розенштайна, но почему-то перевернутое вверх ногами. Фил был взъерошен, словно только что бежал стометровку.
– Какого хунда тут?.. – бормотал он, совершая бестолковые эволюции со своим син-сином.
Наконец, картинка кувыркнулась и встала как положено. Видимо, Фил сообразил-таки перевернуть инфопанель в правильное положение.
– Здорово, хренов террорист, – радостно возопил Розенштайн, разобрав-таки лицо Джея. – Какими судьбами, амика хома?
По углу голоэкрана струились малоприметные завитки сигаретного дыма, значит, Фил находился в своей каюте и, по всей видимости, один.
– Извини, я по делу, – сказал Джей и добавил с мрачной иронией. – А у тебя по какому поводу веселье? Нашел пермутативный ген у шипастой лягушки?
Фил помотал головой.
– Не нашел, – сказал он, ухмыляясь. – Зато ребятам из технической службы привезли с cuna-bula homines[1] замечательной травы, потентее грибов будет, как видишь, и мне перепало. У нас тут форменная детрунь, начальство опять на ушах, Норега не успел найтись и снова потерялся, програмщики перетряхивают записи с камер. А у тебя что за дело, старик?
– А ты в состоянии? – Джей недоверчиво заглянул в расширенные зрачки друга.
– Я всегда в состоянии, – сказал Фил. – У меня отменная память, независимо от состояния. Да и дернул я всего ничего. Так что там у тебя?
– Мне нужна максимально полная информация по полевым группам и наблюдателям-одиночкам, работающим в окрестностях моего купола или работавших в течение двух последних месяцев.
– Сделаю, – пообещал Фил. – Это все?
