обменяемся. А то там так много, что и за неделю не управиться. Список у меня с собой!
Ника задумалась. Вариант, конечно. Допоздна просидеть за книгами, потом поехать к Антону. Вернее, к Игни.
Полдня хотя бы не впустую.
– А давай, – согласилась она. Одним глотком допила оставшийся кофе, закинула на плечо сумку и покорно двинулась в обитель знаний вместе с Катькой.
Книг по списку набрали полные руки. Еле дотащили, сгрузили на стол возле окна и разделили по-честному: каждой по пять.
Сидя под раскидистым фикусом, Ника один за другим конспектировала труды незыблемых столпов советской социологии. Попутно думала о Нелидове.
Ничто так не способствует полету мысли, как работа, этого самого полета не подразумевающая.
Рыженькие ему нравятся. Богатые. Пыль в глаза. Так и представила подобную: огненная грива, кожаный прикид, стразы. Он выходит из своего «Кайена». Она подлетает к институту на черном байке и…
На скорости бьет его машину в бок.
Нормальный такой повод для знакомства!
Стоп.
Катька подсунула ей под руку очередной том извечных истин и пихнула локтем, но Ника этого даже не заметила.
Черный байк, кожа, длинные волосы… Все это постепенно складывалось в единое целое. Складывалось, складывалось. И вдруг сложилось.
План получался рискованный. Даже дерзкий. Но попробовать стоило. Потому что если получится, у нее появится шанс выяснить что-нибудь о клубе. А если нет, она все равно ничего не теряла.
– Кать, сколько сейчас времени?
– Не зна-аю… – после паузы ответила та. – Мне кажется, мы уже всю жизнь здесь сидим. Сейчас, погоди… О, нет! Половина девятого. Точно всю жизнь.
Ника захлопнула тетрадь и с наслаждением потянулась. Кроме них двоих в читальном зале оставалось еще несколько таких же упертых ботаников. За окнами – темень. И дождь со снегом. Домой бы… Но об этом пока оставалось только мечтать.
– Поеду, ладно?
– Ага, – Катька строчила без остановки, даже глаз не отвела от книжки. – Я еще полчасика, и тоже все. До завтра!
Натягивая в гардеробе куртку и поплотнее наматывая длинный шарф, Ника чувствовала внутри нарастающую дрожь. Как перед походом к стоматологу. Или накануне экзамена. В течение дня она тоже испытывала определенное беспокойство, но оно утихало благодаря череде занятий, разговорам и библиотечной писанине. А теперь, когда все это закончилось, и от встречи с Антоном Князевым Нику ничто больше не отделяло, – волнение охватило ее с небывалой остротой.
Страшно не хотелось заново выслушивать князевские доводы про тюрьму и собственный Никин авантюризм. Да и захочет ли он вообще ее видеть?
Нет, не то. Не поэтому сердце колотится, как ненормальное, а руки в перчатках зябнут даже в карманах куртки.
Игни.
Попала. Он – источник переживаний.
Кажется, действительно попала. Но в другом смысле.
«Глупости», – подумала Ника и сама на себя разозлилась. Подошла к зеркалу, скорчила рожицу. Собрала волосы в хвост, но решила, что стало хуже. Распустила обратно. Хотя какая разница? Под капюшоном все равно не видно. Размотала наушники, сделала громче звук.
До остановки почти бежала. Хотя спешить было некуда. Просто поспевала за темпом любимой музыки.
Пролетавшие мимо машины обдавали обочину смесью воды и грязи. Ника пряталась под навесом и беззвучно шевелила губами, повторяя слова песни. Первая же маршрутка оказалась попутной. Полупустая. Зато можно выбрать, где сесть, и сидеть одной.
Телефон в кармане коротко завибрировал. Эсэмэска от мамы. «Домой собираешься?» Прежде чем ответить, Ника долго смотрела на улицу. Мимо проносились деревья, фонари и окна чужих квартир.
«Буду позже. Я у Антона».
Телефон помолчал. Словно задумался. Спустя пять минут ожил снова: «Хорошо. Не задерживайся».
Ночная набережная с невидимой в темноте рекой с одной стороны и сонными нежилыми особняками с другой показалась Нике старинной знакомой. Маршрутка миновала бывшую гостиницу «Россия» – Ника снова ощутила укол совести где-то в середине – и здание ресторана, нависшее над откосом на длинных подпорах-колоннах. Сквозь стеклянные стены было видно, что посетителей в заведении нет.
«Образец архитектуры ретроспективизма» встретил ее темными окнами и еле слышными звуками скрипки внутри.
Ника постучала в серую дверь. Она ожидала увидеть Шанну. Но вышел Антон.
– Привет. – Холодок в приятном голосе Князева и его недобрый прищур говорили о том, что он все знает. И помнит. И продолжает осуждать. – Ко мне?..
