Браслет на руке Сая жил своей жизнью – он будто бы светился изнутри, по нему то и дело пробегала рябь, и скоро я уже не могла отличить места стыков двух половин.
– Сай, – испуганно пискнула я, – а как же ты его теперь снимешь?
Меня немного знобило, пока браслет подстраивался под меня – все-таки мне, полукровке, часть обрядов Праматери давались с трудом и требовали гораздо больше сил: и духовных, и физических, чем остальным керимцам. Я старался только, чтобы Птичка не заметила этого – ее и так напугало то, что происходило сейчас с браслетом. Я улегся обратно на подушки и уложил ее головку себе на грудь.
– Брачные браслеты после настройки невозможно снять. – Я говорил успокаивающим тоном, осторожно перебирая пряди ее волос. – Как там говорится во время церемоний на твоей планете: «Пока смерть не разлучит нас»? Пока я жив – я буду с гордостью носить этот браслет.
– А почему невозможно снять? – Моя маленькая Птичка расслабилась и смешно завозилась у меня под боком, укладываясь поудобней и пристраиваясь щекой на моем плече.
– Так решила Великая Праматерь. Жрицы сами делают эти браслеты и ни с кем не делятся секретами.
– А если пара решает, что они ошиблись в своем выборе? Что тогда? Развод? – А она упрямая, и мне это нравится.
– У нас не бывает разводов, Птичка. Если женщина решает, что она ошиблась… – Я замялся, почему-то не хотелось говорить об этом сейчас, когда ее теплое дыхание согревало мою кожу. – Если женщина ошиблась, то она уезжает так далеко, что связь между браслетами рвется и браслет расстегивается сам. А после она снова может выбирать, кому подарить бусины.
– А если мужчина решает, что он ошибся?
Я восхищенно прикрыл глаза – какая крамольная мысль! Ни одной керимке не пришло бы в голову не только спросить об этом, но даже предположить, что у мужчины тоже может быть право выбора.
– Мужчины не ошибаются, – я потянулся и поцеловал ее в затылок, – после свадьбы мужчина связан со своей женщиной, его душа живет в ней.
Я повернулся и устроился так, чтобы мое лицо было напротив ее лица.
– Моя душа живет в тебе, Птичка.
Она всмотрелась в мои глаза и потянулась за поцелуем, и я не смог устоять против этого простого, полного доверия жеста, а когда наконец прервал поцелуй, услышал самый невероятный ответ:
– Я буду очень осторожна с ней, Сай…
И мое глупое сердце упало и разбилось на сотни маленьких осколков, так что стало больно дышать, как тогда, в родительский день в воинской школе, и захотелось стиснуть ее в объятиях и закричать, что я никогда и никуда не отпущу ее, что не смогу жить, когда она улетит, и не из-за крастового браслета, и не из-за экспериментов крастовой Матери-Прародительницы, а потому, что жить без души невозможно.
Но она ойкнула, снова завозилась и захихикала у меня под боком, упираясь в меня коленками и задевая то плечом, то грудью, и, наконец, торжествующе вытащила из-под себя браслет, который я за разговорами и поцелуями так и не застегнул на ее руке.
– Застегнешь?
И я взял из ее рук тонкий золотистый ободок с ажурным цветочным рисунком.
– А почему не на запястье? – удивилась она, когда я защелкнул браслет чуть выше локтя. – И ты не поранился?
– Женские браслеты настраивают на парные мужские еще в Храме, – объяснил я ей. – А браслет… Древние воины всегда надевали его своим женщинам именно так, но с недавних пор появилась мода на браслеты на запястьях – женщинам нравится хвастаться друг перед другом щедростью мужей, а мужья гордятся тем, что все видят, кто их избранница. И хотя я очень горд тем, что именно мой браслет на твоей руке, но предпочитаю видеть его там, где слаще всего целовать твою руку.
Она засмущалась и снова уткнулась в мое плечо, а я… Я думал, что при побеге браслет на запястье удержит ее на планете не хуже замка на клетке у настоящей тростниковой птички – рано или поздно его могут заметить, и тогда ее никуда не отпустят, пока не найдут меня. Надеюсь, когда придет время, никто не догадается ее попросить закатать рукава.
Я проснулся сразу после рассвета – некоторые привычки въедаются в плоть и кровь, и от них невозможно избавиться, даже если они больше не нужны. Птичка сладко спала, намотав на себя простынь и трогательно высунув из кокона розовую пятку. Я аккуратно переложил ее головку со своего затекшего плеча на подушку и улегся рядом, стараясь запомнить каждую черточку ее лица. Признаться честно, я изнывал от нетерпения, ожидая мига, когда она проснется, и боялся этого. Боялся, что, избавившись от действия свадебного дурмана, она взглянет на меня другими глазами и то, что было ночью таким правильным, при свете дня окажется неважным или нежелательным. Но она снова удивила меня – сладко потянувшись всем телом, так, что у меня на миг перехватило дыхание, она распахнула мне навстречу свои невероятные глаза.
– Доброе утро, Сай, – услышал я чуть хриплый спросонья голос. – Я ни о чем не жалею. А ты?
Глава 14
Терри с Мистом всегда отличались пунктуальностью. На мое счастье, Соня, поддавшись моим настойчивым уговорам и не менее настойчивым действиям, снова задремала незадолго до их появления. Я услышал, как внизу хлопнула задняя дверь, торопливо надел домашние штаны и поспешно
