истребителя Грифисс. Летящие осколки задели систему питания и повредили силовые кабели. Источником пожара стали вторичные взрывы.
— Насколько сильно повреждена конструкция корабля?
— Достаточно серьезно. В таком состоянии световой перелет мы совершить не сможем, — ответил офицер, ответственный за аварийные работы.
Он показал на несущие балки над головой, искривленные взрывом, как спортивный лук.
— Они не выдержат максимальных перегрузок, сэр. Согнутся еще больше, начнется цепная реакция, и это может закончиться взрывом изнутри.
— Можно что-то сделать уже сейчас?
Офицер еще раз посмотрел на потолок и, присвистнув, сказал:
— Да, сэр, но понадобится время.
— Сколько? — спросил Лухан.
— По меньшей мере целый день, адмирал. Лухан взглянул на часы, другого выхода не было, и он понимал это. До встречи на Саэде оставалось лишь сорок шесть стандартных часов.
— Как он? — спросила Чесни.
— В физическом плане все в порядке. Он поправляется. Оставшаяся почка функционирует нормально, и он начинает восстанавливать силы. Аппетита по-прежнему нет и сон плохой — по ночам ему часто снятся кошмары. Все это похоже на послетравмовый стресс.
Чесни через дверь заглянула в каюту. Юноша лежал на животе, отвернувшись лицом к стене. Он был прикрыт простыней, которая, однако, не закрывала лиловато-синих шрамов. Чесни стало жаль мальчика.
— Немудрено, что он так страдает. У него есть на это веские причины.
— И более чем достаточные, — вздохнул Брандт. — Я пытался убедить его поговорить об этом, но безуспешно. Мне подумалось, что если он побудет наедине со своим другом, то ему полегчает хоть немного, и вчера отвел его в соседнюю каюту, — врач махнул рукой в сторону, — где мы храним тело. Битых два часа он стоял у стазокапсулы, гладил волосы гуманоида, но на этом дело и кончилось. Он хранил молчание, даже когда мы вернулись сюда.
Брандт покачал головой.
— Если он не выговорится, все может кончиться серьезными осложнениями.
— Хочешь, чтобы я попробовала? — спросила Чесни.
— С вами он ведет себя откровеннее, мэм. Стоит попробовать.
Тристан, казалось, совершенно не замечал присутствия Чесни, пока она не подошла к койке и не окликнула его по имени. Он чуть не подскочил от неожиданности. Голова его словно была налита свинцом. Он вопросительно посмотрел на нее глазами, полными душевной боли.
— Извини, я не хотела тебя напугать. Тебе лучше?
— Нет.
В глазах его читался все тот же немой вопрос о причине ее появлении в каюте.
Чесни откинула закрепленное на стене сидение и присела.
— Мне показалось, что ты хочешь с кем-нибудь поговорить.
— Зачем?
Она пожала плечами.
— Это помогает скоротать время долгих перелетов гораздо лучше, чем спиртное. Твой отец гонялся бы за мной по всему космосу, если бы мы попали в тебя.
Они немного помолчали.
— Я не могу говорить об этом, — ответил юноша.
«Оставь пока эту бесплодную попытку», — решила про себя Чесни.
Она откинулась на узком сиденье и вытянула ноги, забросив их одна на другую.
— А ты довольно-таки прилично летаешь, даже отчаянно. Мне хватило одного взгляда на твой шаттл, чтобы понять: им управляет сын Неуловимого.
— Неуловимого? — Тристан был явно озадачен.
— Так прозвали твоего отца, когда он учился в летной школе. И сейчас так зовут… Если бы он видел, как ты летаешь, он очень гордился бы тобой.
