размахивала рукой, отдавая приказы.
Тристан хотел спрятаться в толпе солдат, но Чесни уже вычислила его. Она схватила его за плечо, и он по привычке съежился, считая, что она встряхнет его, как это делали матери-ганианки, когда хотели приструнить своих детей.
Ничего подобного она не сделала, только сказала:
— Ты что, совсем без тормозов, Тристан? Что ты еще задумал?
— Это мой бой!
Тристану пришлось кричать из-за рева маневровых двигателей, поднимавших шаттл с места посадки.
— Ну и ну! — Чесни проводила взглядом поднимавшийся над верхушками деревьев десантный корабль. — Проклятие! Теперь я даже не могу отправить тебя назад! Эти «гробы» не вернутся, пока мы не очистим дыру.
Чесни строго посмотрела на Тристана.
— У меня нет другого выхода, как взять тебя с собой. Так вот послушай меня, горячая голова, хорошенько послушай. Если ты только попробуешь убежать от меня, я прикажу взять тебя под охрану и содержать, как военнопленного. Ты меня понял?
Выражение ее лица не оставляло сомнений, что именно так она и поступит.
— Есть, мэм, — только и пришлось сказать Тристану.
Она подождала, пока солдаты выстроятся повзводно и разойдутся по разным направлениям.
— Пошли, — сказала Чесни юноше уже потеплее.
Она собиралась повернуться, чтобы уйти, как вдруг остановилась.
— У тебя ведь нет даже ботинок!
— Я не могу в них ходить.
Она закатила глаза.
— Только не рассчитывай, что я понесу тебя, когда ты наступишь на колючего жука!
— Не отвечают противовоздушные батареи тридцать девять и сорок восемь! — раздался голос в громкоговорителе. — По данному сектору было нанесено несколько ударов. Сканеры показывают приближение большого количество легких летательных аппаратов…
Па’ан перестал нервно ходить взад-вперед и, прищурившись, стал рассматривать голографическую карту. Верхняя губа у него поднялась, и показались клыки.
— Сэр! — позвал офицер у консоли связи. — Поступило сообщение из звездной системы Иссела.
Па’ан резко развернулся.
— Дайте голограмму.
Карта с множеством стрелок сменилась большим портретом человека. Сообщение передавал один из самых важных генералов губернатора Реньера с командного пункта Иссела.
Па’ану уже порядком надоели человеческие лица — безволосые, без клыков во рту. Все они казались ему щенками.
— В чем дело?
— Донесение с Яна, сэр.
Генерал, находившийся от Саэде на расстоянии многих световых лет, выглядел очень озабоченным.
— Наши ударные силы не устояли под превосходящим натиском противника. Оставшиеся в живых вынуждены были отступить. Для нас чрезвычайно важно, чтобы вы удержали базу Ассак на Саэде.
Мазук вновь выставил клыки.
— У них ничего не выйдет.
Ночной воздух был насыщен парами, исходящими от почвы и буйной листвы, кругом пахло растительностью и гнилью. Все вспотели, дышалось тяжело.
Тристан подумал, что обстановка чем-то напоминает голубые пещеры Иссела с той лишь разницей, что теперь над головой со свистом проносились истребители, а землю сотрясали взрывы. Шагая между взводным командиром и Чесни, Тристан держался за бок и старался не отставать.
Запах разлагавшихся трупов перебивал даже запах дыма и усиливался по мере продвижения вперед. При порыве ветра он стал вовсе невыносим, и Тристана вырвало. Однажды они с Пулу наткнулись на недоеденную тушу пейму, пролежавшую три-четыре дня, от нее воняло так же.
Из передней колонны раздался чей-то голос, и несколько солдат наклонились над чем-то под деревом.
— Это умедо, — сказала Чесни, когда солдаты осветили труп. — По крайней мере, все, что от него осталось. Похоже на то, что его казнили мазуки.
