Лухан холодно взглянул на него, но на лице посла лежала печать смиренности. Адмирал сел за стол, вскрыл конверт и достал письмо.
Голографическая пленка. Два или три листа. Лухан опять посмотрел на посла и положил пленку на край стола. Он чувствовал, что Каполас не сводит с него глаз, пронизывая, словно лазером, и старался тщательнее скрыть охвативший его ужас. Лишь по едва опустившемуся уголку рта можно было догадаться об его волнении.
Лухан заставил себя просмотреть все три голограммы с безучастным выражением лица. Сверху и снизу на каждом листе шли коды передачи. Его заинтересовали дата по стандартному календарю и время: 0423 7/2/3308. Отправлено всего лишь вчера.
Но что-то во всем этом казалось странным… Лухан посмотрел прямо в глаза Каполасу.
— Зачем это прислали? — спросил он.
— Есть несколько причин, — объяснил с невинным выражением посол, — некоторые известны только вам и главнокомандующему Сектором. Но главная заключается в вашем отказе пойти на уступки на более раннем этапе.
— Путем принуждения, вы хотите сказать.
Каполас пожал плечами.
— Семантика слов не имеет в этом вопросе никакого значения, адмирал. Губернатор Реньер предлагает вам последний шанс на сотрудничество.
Посол протянул Лухану второе письмо, адмирал вскрыл его и вытащил еще один голографический лист.
Дарси!
Она была исхудавшей, бледной, ему показалось, что ее под руки поддерживали два мазука.
— Голограмма сделана вчера на борту бакаллийского судна «с’Аду Ден», — сказал Каполас. — Очевидно, адмирал, она в очень неважном состоянии и не выдержит пыток так долго, как ваш сын.
Лухан скомкал письмо. Через мгновение он овладел собой и жестко посмотрел на посла.
— К чему вы клоните?
— К тому, что ее еще не поздно спасти. Пока не поздно. Так же, как и отозвать боевые корабли, покинувшие Иссел несколько стандартчасов назад. Но все это в вашей власти.
«Боевые корабли покинули Иссел…»
Для Лухана это было шокирующей новостью, но он ничем не выдал волнения.
— Чего хочет от меня главнокомандующий Сектором? Сдать ему Состис, как это сделал он сам двадцать семь лет назад?
На лице посла мелькнуло выражение удивления.
Лухан вышел из-за стола.
— Государственная измена не может служить альтернативой, даже если на карту поставлена жизнь членов моей семьи. Всего хорошего, посол, — указал он на дверь.
У порога Каполас задержался.
— У вас есть еще сорок восемь часов, адмирал, после чего наш флот совершит первый световой перелет.
— Всего хорошего, посол, — холодно повторил Лухан, давая понять, что разговор окончен.
Оставшись один, он устало опустился в кресло, чувствуя себя совершенно обессиленным.
«Боевые корабли вылетели с Иссела».
Лухан нажал кнопку секретной связи и сообщил новость Троице и губернатору звездного мира. Он хотел внимательнее изучить лежащие на столе голограммы, но приступ тошноты заставил его отвернуться… И все же в свидетельстве о смерти было что-то такое, что не давало покоя.
ЛЕЧАЩИЙ ВРАЧ
— Никогда раньше с подобным не сталкивался, — пробормотал Лухан.
Он потянулся к кнопке внутреннего переговорного устройства, но тут вспомнил, что Хирон уже ушел. Тогда решил позвать кого-нибудь из медицинского управления, хотя не был уверен, что и там кто-то еще есть.
За диафаметаллической стеной в плотной пелене тумана Ремискал-Сити был похож на мираж, но Лухан этого не замечал. Стояла ранняя весна. Почувствовав, что он не один, адмирал бросил взгляд через плечо.
— Я из медуправления, сэр, — сказала стоявшая у порога женщина с командирскими нашивками. — Вы просили кого-нибудь подойти.
— Да.
Он взял со стола свидетельство о смерти и передал женщине.
— Этот документ кажется мне не совсем обычным.
Врач начала знакомиться с ним и, прочитав имя погибшего, мельком взглянула на Лухана, но ничего не сказала. Он ждал, пока она закончит. Прочитав документ два раза, она долго что-то обдумывала и потом, осторожно подбирая слова, заговорила:
