Вдруг девчонка опрокидывается назад. В сердце торчит стрела. Мертвое тело валится на дорогу. Парень раскрывает рот. Крикнуть не успевает. Стрела вонзается в горло. Он падает с коня. Двое лежат на дороге. И не двигаются. Их лошади удирают вместе.
Заглядываю через край крыши. Мейв одной рукой держится за дверной косяк, в другой сжимает лук. Смотрит на меня, как будто спрашивает: что с тобой такое? Сердито встряхивает головой и захлопывает дверцу. Ничего она не поглупела.
Высвобождаю ногу из-под веревки и возвращаюсь на козлы.
— Сделала? — спрашивает Слим.
— Угу, — отвечаю я.
— Нельзя трупы так оставлять, — говорит он. — Вернуться надо.
Я мотаю головой.
— Едем дальше!
— Нехорошо же…
— Едем, сказала!
Следопыт скулит. Тычется мордой мне в колени. Я треплю ему уши.
— Дети совсем, — говорю я. — Парень, по-моему, даже еще не бреется.
Слим не смотрит на меня. Уставился вперед, на дорогу. Не могу понять, что он думает.
Я не смогла выстрелить в девчонку. Вроде и руки не дрожали, но… Не смогла, и все тут. Струсила. Если бы не Мейв, я была бы уже мертвой. Она опять меня спасла.
Лу и Эмми мы находим у длинной каменной стены. Они не задают вопросов. По нашим лицам видят, как все повернулось.
Чертова боковая дорога ведет по таким буеракам, что всем приходится вылезти из телеги и топать пешком. Слим ведет Моисея под уздцы. Нерон пользуется случаем прокатиться на Моисеевом горбу. Следопыт от меня не отходит.
Помогаем, кто как может, подталкиваем Компендиляриум сзади и общими силами продвигаемся вперед. По кочкам, по горкам, через заросли ирги и жимолости. Вдруг вляпываемся в болото. Слим чудом успевает вывести Моисея из трясины, а вот с телегой дело хуже. Она увязает на добрый фут, и мы целую вечность вытаскиваем ее на твердую почву. Эмми оставляет в болоте свои сапоги.
— Где же нормальная дорога-то? — не выдерживаю я.
— Скоро будет, — обнадеживает Слим. — Хотя обычно я здесь в объезд не езжу. Так сказать, объезд объезда. Если я правильно помню, скоро мы выйдем на тропу, а уж она нас приведет на главную дорогу. А там через дамбу, дальше начинается пояс бурь, и оп-ля — добро пожаловать в «Гиблое дело»!
— Меньше слов, больше скорости, — бурчу я. — Шевелитесь, все!
Солнце печет. Я без конца задираю голову, проверяю, как высоко оно поднялось. К полудню у меня нервы на пределе. Подхожу к Слиму. Он весь красный, мокрый как мышь. Я сгребаю в горсть ворот розового платья.
— Что это за объезд такой? — спрашиваю. — Где, к чертям, дорога? Если к ночи не доедем до «Гиблого дела», обещаю — одним жирным трупом в платьице станет больше!
Старикан смотрит на меня единственным глазом.
— В жизни не видел, чтобы кто-нибудь так торопился в кабак, — замечает Слим. — Видать, там какой-то праздник намечается, а я и не знаю.
Я вскидываю арбалет. Тычу ему прямо в лоб.
— Не умничай мне тут! — говорю.
— Мы не на праздник, — подает голос Эмми. — Нам встретиться надо…
— Ни с кем нам не надо встретиться! — рычу я.
— Просто мы торопимся, — говорит Мейв. — Оттуда нам еще долгий путь.
— Отстань от человека, — ворчит Лу. — Мы все стараемся, как можем.
Нехотя отпускаю Слима.
— Не вздумай нас завести в какую-нибудь глухомань, — предостерегаю я.
Слим обмахивается подолом.
— Мое слово крепче железа, — говорит. — Засветло будем в «Гиблом деле».
И мы тащимся дальше.
Лу глаз не спускает с Мейв. Когда все толкают Компендиляриум, Лу старается пристроиться с ней рядом. Один раз она оступилась, и Лу ее подхватил. Только она хотела поблагодарить, он выпустил ее руку, словно горящую головню, и после вообще ее не замечал. Мейв хмурится, я заметила. И неудивительно.
