Компендиляриум подпрыгивает на ухабах. Фонари качаются из стороны в сторону. Внутри дребезжат стеклянные пузырьки и склянки.
— Чудо будет, если все не развалится, — бурчит Слим.
— Эй, Слим! — окликает Эмми. — А какое оно, «Гиблое дело»?
— Что называется, веселое заведение, — отвечает толстяк. — Простая еда, крепкая выпивка и нехорошие женщины.
— В смысле, шлюхи, — уточняет Эмми.
— Он не в этом смысле! — возмущается Томмо.
— В этом, в этом, — уверяет Эмми. — Да у меня много шлюх знакомых.
— Прекрати! — рявкает Лу.
— Во дает! — восхищается Слим. — Точно, я о тех бойких барышнях, что умеют расшевелить мужчину. Только намотайте себе на ус, джентльмены — к Молли не подкатывать. Соблазн, конечно, большой, она редкостная красавица, да только себе дороже. Один сунулся, ха-ха! подсматривать в замочную скважину, как Молли ванну принимает, вся такая розовая, тепленькая… Вот нахал. Да я его понимаю, такое увидеть, потом и помереть не жалко. В общем, не успел он опомниться, прощелыга этот, как оказался на своей лошади, связанный, задом-наперед, штаны на голову надеты, и поезжай, родной, куда судьба занесет! Ха-ха-ха!
Томми хмурится, зыркает на Слима со злостью.
— Так ему и надо, — говорит. — Нечего было подглядывать.
— Да разве ж возможно удержаться? — отвечает Слим. — Сам поймешь, как увидишь Молли.
— Не говори о ней так! — кричит Томмо.
— Ты абсолютно прав, юноша, мне даже стыдно стало, — вздыхает толстяк. — Молли женщина порядочная, держит себя в строгости. К счастью, девчонки ее совсем не такие! Ха-ха!
Мы толкаем Компендиляриум на очередной холм, а мне в голову лезут разные мысли. Слим знает Молли. В лагере на Змеиной реке мы встретили Мег и Лилит. А может, Слим и Джека знает? Странно все это. Одно ведет к другому, как будто судьба так назначила. Невольно вспомнишь, что Ауриэль говорила. Мол, у каждого своя роль. Все дороги, все твои решения ведут к одному.
Предназначение. Даже думать об этом боюсь — неровен час Лу мои мысли услышит. И понять не могу, как такое может быть? Да и какая разница? Мне бы Джека найти, остальное без разницы.
От раздумий отвлекает голос Эмми:
— Знаешь, Слим, ты уж слишком стар, чтобы развлекаться со шлюхами. В твоем возрасте пора остепениться, найти себе хорошую женщину.
— Черт возьми! — смеется Слим. — Приличная девчонка не захочет связываться с таким старым ископаемым.
— Почему? — удивляется Эм. — Говорят, у каждого есть на свете вторая половинка.
— Хотите верьте, хотите нет, милая барышня, а в молодости я был, как говорится, хоть куда. Мужественная фигура, обаяние… Честное слово, я был чертовски красив! Девушки слетались, как мотыльки на огонь.
— Вот видите! — торжествует Эмми. — Вам бы только помыться надо.
— Где эта чертова дорога, — бормочу я.
— Да уже с минуты на минуту… А-а! Вот она! — восклицает Слим. — Что я говорил?
Компендиляриум внезапно вылетает на широкую проселочную дорогу.
— Смотрите! — Слим показывает вдоль дороги на восток. — Вон там пояс бурь!
Лигах в десяти от нас над горизонтом нависли плотные темные тучи. То и дело взблескивают ветвистые молнии. Небольшая горная гряда накрыта низкими бурыми тучами, словно кастрюля крышкой.
— А где таверна? — спрашивает Эм.
— Отсюда не видно, — отвечает наш толстый провожатый. — Вон по той насыпи, потом между отрогами гор, там она и будет, прямо посередке. — Он наклоняется поближе к Эм и напускает в голос таинственности. — Одинокая таверна посреди пустой равнины. Всю ночь напролет ветряные ведьмы воют у ее стен, стучат в окна, скребутся в дверь когтями — впустите меня, впусти-ите!.. Ты боишься ведьм, маленькая барышня?
У Эм глаза огромные.
— Не знаю, — шепчет. — Никогда их не встречала.
— Тучи бурого цвета из-за сульфатов, — продолжает Слим обычным голосом. — Каждый день таверну поливают сернистые дожди.
— Давайте скорей, — говорю я. — Уже недалеко, и дорога хорошая.
— Даже слишком хорошая. — Слим хмурится, смотрит вправо-влево. — Кто-то ее расчистил. И шире она стала с прошлого раза.
— Тонтоны? — спрашивает Лу.
— Дороги строят рабы, не тонтоны, — поправляет Слим. — Во всяком случае, ездить здесь наверняка стали больше. Залезайте-ка вы лучше все в короб. Если кого встретим, лошадь я еще смогу объяснить, а вот почему столько народу без меток, это уже сложнее.
