– Значит, – осторожно начал лекарь, – мой пациент, Диар Стерфилд, на самом деле его родственник? Ведь наша императрица тоже до того, как стала супругой императора, носила эту фамилию.
Я кивнула и все же решила сказать ему правду, которая очень скоро и так станет известна всем.
– Диар – старший сын императрицы. Выводы делайте сами.
На несколько мгновений лекарь задумчиво отвернулся к окну. Он явно размышлял обо всем, что успел узнать обо мне и… Келе. И уже собрался спросить еще что-то, но в этот момент ведущая в коридор двустворчатая дверь распахнулась, и в гостиную размашистым шагом вошел правитель Семирской империи.
За его спиной семенил управляющий госпиталем, чьего имени я так и не удосужилась узнать, а еще охранники и несколько гвардейцев. Но к чести его величества, внутрь он никого из них не пустил. А закрыв за собой дверь, посмотрел сначала на застывшего с открытым ртом доктора, затем перевел взгляд на меня. И я уже собралась подскочить на ноги и произнести традиционное приветствие, но он выставил вперед ладонь и иронично скривился.
– Где он? – с ходу выдал Олдар Ринорский, глядя мне в глаза. – Что произошло?
– Сейчас спит, но скоро проснется, а что произошло, я расскажу вам без свидетелей, – ответила я, почему-то не испытывая больше ни страха, ни смущения перед его царственной персоной.
Наверное, я просто уже смирилась с собственной участью, потому и не видела смысла переживать. А может, все дело в том, что просто слишком устала, чтобы волноваться.
– Хорошо, – кивнул император, затем повернулся к лекарю, смотрящему на него со смесью шока и преклонения, и, хмыкнув, спросил: – Вы, как я понимаю, лечащий врач Диара. Скажите, когда его можно будет перевести в столицу? Естественно, на оборудованной антарии, под наблюдением специалистов.
– Если так… думаю… когда… он проснется… Если… будет… чувствовать себя лучше… Но я бы… рекомендовал… подождать пару дней… – заикаясь и сбиваясь, выговорил побледневший лекарь.
– Тогда вы свободны, – махнул рукой правитель Семирской империи. – Оставьте нас. Вас позовут, если понадобитесь.
Конечно, айнор Райтон послушался. Более того, покинул помещение так быстро, что я даже удивилась. А как только мы с его величеством остались наедине, Олдар пересек комнату и безошибочно распахнул именно те двери, которые вели в спальню Диара. Правда, заходить внутрь не стал, лишь постоял несколько минут в проходе и вышел, тихо прикрыв за собой створки.
– Скоро проснется, – проговорил он, присаживаясь в кресло напротив меня. – И точно будет зол. Это ведь вы, леди Тьёри, решили поставить меня в известность? Он бы никогда на это не пошел. Скажите, почему вы это сделали?
– По многим причинам, – ответила я, ощущая, как на сердце становится все тяжелее. – Но прежде всего потому, что его едва не убили. В тюрьме… в Сайторе. Этой ночью… мы могли его потерять.
Я говорила медленно, отрывисто, отчаянно стараясь скрыть рвущиеся наружу эмоции. А после и вовсе рассказала все, начиная с того, как отправилась в командировку по приказу митора Галирона, и заканчивая тем, как ночью лекари возвращали Кела к жизни. Император не перебивал. Напротив, слушал очень внимательно, смотрел в глаза и, казалось, видел куда больше, чем я хотела показать.
– Ему и сейчас грозит опасность… и исходит она и от магов тоже, – продолжила я тихо. – Не всем пришелся по душе тот курс, который он взял и по которому направил «Свободу магии». Он сильный, решительный, смелый. Ему по силам многое, но сейчас он больше не в состоянии справляться сам. Кел… точнее Диар – мастер диверсий. Он может с легкостью спланировать и реализовать нападение, освобождение, да что угодно. Даже войну. Но… загвоздка в том, что для достижения его цели нужно играть тонко… а для таких игр ему просто недостает опыта.
– Значит, вы уверены, что я буду ему помогать? – спокойно уточнил Олдар. – Несмотря на то, что он – преступник.
– Да, – кивнула я, не сомневаясь в собственном ответе. – Он нужен вам не меньше, чем вы ему. Не знаю, что именно случилось в прошлом, но… я верю, что вы его не оставите. Не бросите и уж тем более не позволите ему умереть.
На несколько мгновений император отвернулся к окну, за которым уже стемнело, а когда снова посмотрел на меня, в его глазах больше не было показной надменности. Теперь в них отражалось волнение и, кажется, благодарность.
– Он не простит вам того, что вы сделали. А если и простит, то это точно случится не в ближайшее время, – сочувственным тоном заметил Олдар. – На самом деле я даже не представляю, как сейчас строить с ним диалог. Ди… всегда был слишком упрямым.
– Может, стоит попробовать рассказать ему правду? Он хоть и не самый сильный менталист, но ложь или ее отсутствие точно почувствует. А в нынешних обстоятельствах это могло бы помочь ему… поверить вам.
Император кивнул. Затем поднялся и уже направился к выходу в коридор, когда я все же набралась смелости задать один-единственный вопрос.
– Простите, ваше величество, – начала, вынуждая его остановиться. А когда тот неспешно вернулся обратно, ожидая продолжения моей фразы, заговорила снова: – Могу я просить вас позволить мне уехать? Рапорт я уже написала.
– И почему же вы решили так поступить? – произнес он, опираясь ладонями на спинку кресла, у которого остановился.
– Я нарушила приказ министра, напала на охранников тюрьмы, выкрала преступника. И… не жалею ни о чем.
