– Ты… изменил мою жизнь, – проговорила я, опустив лицо. – Ты перевернул с ног на голову мои представления о мире, о добре и зле, о самой себе. Несмотря ни на что, Диар, я благодарна судьбе за тебя.
Руки дрожали, в горле образовался ком, но голос все равно звучал ровно. Увы, сдержать слезы я оказалась просто не в состоянии. Пыталась смаргивать их, смахивать с ресниц, но те все равно бежали… скатывались по лицу и капали на темную ткань форменного пиджака.
– Прошу лишь об одном, – добавила я, всхлипывая. – Постарайся принять ситуацию такой, какая она есть, и извлечь из нее максимум пользы. Для себя… и для магов, за чью свободу ты так борешься. Его величество на самом деле может помочь.
После чего развернулась и пошла к двери. Ковыляла медленно, в душе все еще надеясь, что он поймет, что окликнет, попросит остаться. Скажет, что верит мне, что уверен в моей верности… что понимает…
Но он молчал. А когда, приоткрыв створку, я обернулась, даже не взглянул в мою сторону.
Моего самообладания хватило только на то, чтобы выйти в коридор и доковылять до окна в пролете на лестнице. И вот там я просто больше не смогла сдерживаться. Прислонилась спиной к стене… а после и вовсе, закрыв лицо руками, сползла по ней на пол. Всхлипы больше не сдерживала. Это оказалось выше моих сил.
Уткнулась носом в собственный рукав и беззвучно завыла, словно раненая волчица. И в этот момент меня совершенно не волновало, что миторе не положено так проявлять эмоции, что на меня смотрят, что это, в конце концов, неправильно. Глупо. Бессмысленно. Сейчас мне было плевать на все… и на саму себя в первую очередь. Одного воспоминания о том холодном презрении, что отражалось в таких родных глазах, оказалось более чем достаточно, чтобы убить во мне желание вообще что-то делать дальше.
– Эли, – обратился ко мне кто-то.
А когда я подняла голову, с удивлением узнала в стоящем передо мной мужчине его величество Олдара Ринорского. Более того, он смотрел на меня с пониманием и… сочувствием.
– Пойдемте, я провожу вас до выхода, – сказал он, помогая мне подняться.
После чего протянул белоснежный платок, уложил мою руку на сгиб своего локтя и неспешно повел вниз по лестнице. Его четверо охранников двинулись следом, правда, держаться все же предпочитали на расстоянии.
– Судя по всему, наш упрямец не пожелал вас понять, – проговорил император.
– Нет, – бросила я, стараясь подавить очередной всхлип. – Простите за мой вид.
– Ничего, Эли. В отличие от Диара я знаю, что вы сейчас чувствуете. И, думаю, ваш отъезд станет в данной ситуации лучшим решением. Ди понадобится время.
– Что с ним будет теперь?
– Все зависит от него. Но могу поклясться, Эли, что не сделаю ему ничего плохого. Более того, дам ему шанс стать тем, кем он был рожден.
– Значит, вы… – Я хотела добавить «объявите его наследником», но все же успела вовремя саму себя остановить.
Но меня все равно поняли. Даже без слов.
– Да, – кивнул мой царственный собеседник. – И думаю, вы осознаете, к каким последствиям это приведет. И еще, митора Тьёри, будьте готовы к тому, что ваш отпуск может в любой момент прерваться. Что-то мне подсказывает, что в скором времени вы понадобитесь империи.
Я кивнула, но ничего отвечать не стала. А когда мы добрались до выхода из больницы, его величество позволил мне от него отцепиться и отошел на шаг назад.
– Берегите себя, Эли, – сказал он. – И помните одно: мужчины из нашего рода никогда не отказываются от женщин, которых любят. Это сильнее нас.
После чего развернулся и направился обратно наверх, а я проводила его взглядом и все же вышла на улицу… на холод и снег… и только ухмыльнулась, увидев у самых ступеней мою служебную антарию, у которой стояли двое миторов. Но никто и не думал меня арестовывать. Совсем наоборот. Один из них протянул мне ключи и пакет, в котором обнаружилось письмо с надписью «для Старого Гасима» и деньги – в сумме, равной трем моим месячным зарплатам.
– Счастливого пути, митора Тьёри, – сказал второй. – Антария заряжена и готова к отправлению.
Вот тогда-то… именно в этот странный момент я и осознала, что назад пути нет. Все сделано. Партия сыграна. Ничего не изменить, ничего не исправить… Ничего не вернуть назад. И как бы ни сложились наши с Келом дальнейшие судьбы, так, как раньше, уже точно не будет.
Никогда.
– Благодарю, – ответила я ровным тоном. – Это очень радует.
Полагаю, голос мой при этом звучал как угодно, но только не радостно. И тем не менее мы с коллегами чуть поклонились друг другу, как того требовал устав, после чего я загрузилась в антарию, повернула в замке ключ и… направила ее к воротам. А когда они с лязгом закрылись за моей спиной… когда в пазах задвинулся тяжелый металлический засов, я крепче сжала рычаг управления и строго-настрого запретила себе плакать.
Все. Хватит. Митора я, в конце концов, или сопливая девочка-подросток? Ведь знала, на что шла. Знала, чем придется заплатить за то, чтобы у Кела…
