нет, у Диара появился шанс. И теперь готова отдать эту плату сполна.
Да, я все сделала правильно. Сам бы он к такому решению шел еще несколько месяцев, если не лет. И за это время могло бы случиться все что угодно. А я не могла допустить этого. Не теперь, когда едва его не потеряла. Да, я решила за него… за нас обоих. И сама уничтожила нашу связь, нет, не магическую – душевную. То тепло, что было между нами.
Боги, да кому я вру?!
Ведь люблю его! Безумно. По-настоящему сильно. Потому и пошла на все это. Потому теперь готова выть от боли. Потому… и уезжаю туда, где он в ближайшее время точно не появится. Чтобы не видеть холод и презрение в таких любимых глазах, в которых раньше для меня горели лишь синие искры.
Кел лежал в своей шикарной широкой постели и невидящим взглядом смотрел на потолок. Мыслей в голове, которая после ухода Эли снова начала болеть, было даже больше чем нужно. Они вертелись, летали, метались от одного к другому. Он ведь правда пытался понять. Найти причину, по которой она… та, кому он верил, та, кто успел так въесться в его душу, поступила настолько подло.
Нет… Эли не способна на подлость. Она бы просто не смогла сделать что-то подобное. Значит, действительно считала, что поступает правильно. Увы… сам Кел был другого мнения. Вот только она не удосужилась поинтересоваться, что он думает по этому поводу. Просто приняла решение за него… за них двоих.
Ручка на двери едва слышно скрипнула и опустилась, заставив лежащего в кровати Клевера насторожиться. Но и теперь он не изменил позы, даже взгляда от потолка не отвел. По непривычным осторожным шагам Кел сразу определил, что это не Эли и не доктор. А никто другой сейчас ему был не интересен.
А пришедший человек закрыл за собой дверь, зачем-то повернул в замке ключ и, пройдя куда-то вглубь комнаты, остановился.
– Знаешь, я по-разному представлял себе эту встречу, – спокойным тоном начал гость.
От звучания его голоса Кел вздрогнул, будто его ударили магическим импульсом. Но только приподнявшись на локтях и устремив взор на стоящего у кровати светловолосого мужчину, смог окончательно поверить, что ему не показалось и что перед ним на самом деле… император.
– Иногда, в особенно страшных снах я видел, как твое обгорелое тело снимают с костра, – с какой-то болью в голосе продолжил Олдар. – Видел… и понимал, что опоздал. Что не смог тебя спасти. И поверь, Ди, это были настоящие кошмары. Каждый раз… подписывая очередной приказ о вынесении смертного приговора подходящему по возрасту магу, я боялся, что им можешь оказаться ты.
– Дядя… – выдохнул Клевер, кое-как принимая сидячее положение. Все же говорить с правителем империи полулежа даже ему казалось неправильным.
Но его величество на такое обращение только хмыкнул и как-то особенно грустно улыбнулся. А затем придвинул ближе к кровати одно из кресел и, расположившись в нем, снова посмотрел на Кела.
– Я знаю, Ди, что ты винишь меня в смерти Эдгара Стерфилда. И признаю, его казнили по моему личному приказу. Но знаешь почему? Нет, не за магию. О том, что он маг, мне было прекрасно известно и ранее. А казнили его за то, что он пошел против меня, предал тебя и твою мать, рассказал о вас Шамире, моей тогдашней супруге. А уж она-то и решила избавиться от тех… кого я любил.
Он замолчал, разглядывая осунувшееся бледное лицо Диара, и вдруг улыбнулся… Будто человек, до сих пор не верящий в свое счастье.
– Но, наверное, я не с того начал. Так ведь, Ди? – хмыкнул правитель империи и снова напомнил Келу того улыбчивого человека, который так много времени проводил с ним в детстве.
Да, в те времена Олдар был у них частым гостем. На самом деле он уделял Диару куда больше времени, чем тот же Эдгар. Даже еще будучи кронпринцем, он являлся очень занятым человеком. Но, несмотря на это, все равно хотя бы раз в неделю появлялся в доме Стерфилдов. Когда-то именно он попросил своего друга Вилма научить мальчика стрелять из лука, а потом и из пистоля. А вот драться они его обучали вместе.
Диар обожал своего дядю. Считал его самым умным, сильным, самым лучшим в мире. Потому-то приказ Олдара отправить его отца на костер стал для мальчика ударом. Потом было пятнадцать лет ненависти, желания отомстить. И вот теперь они сидят друг напротив друга, как когда-то давно, и просто разговаривают.
Увы, изменилось слишком многое, да и они стали другими. Но сейчас Диар уже не ребенок и понимает то… чего не понимал раньше.
– Элира уверена, что ты мой отец, – выдал Кел, глядя на сидящего напротив императора.
Улыбка Олдара стала чуть более теплой, а его руки мягко опустились на подлокотники кресла.
– Леди Тьёри очень догадливая девушка. Мне она едва ли не с ходу заявила, что мы с тобой родственники.
– Значит… это правда?
– Правда, Ди, – кивнул император. – Ты мой сын. И если ты готов слушать, то я расскажу, почему все сложилось именно так, как есть.
– Я никуда не спешу, – с легкой иронией бросил Кел. – Да и… не думаю, что ты отпустишь меня… теперь.
– Не отпущу, ты прав, – ответил его царственный собеседник. – Потому что хочу, чтобы моя семья была со мной. Чтобы Диана не грустила, глядя на твой портрет. Чтобы Олли перестал ощущать себя единственным и неповторимым чудом, которому все всегда сходит с рук. А главное, Ди, я хочу, чтобы ты
