получил титул, который причитается тебе по праву рождения. Но давай-ка пока все-таки оставим тему моих планов и поговорим о другом. Твоя Эли сказала, что с тобой лучше быть откровенным и признаться во всем сразу.
– Моя Эли? – с болью бросил Диар. – Увы, дядя… или как мне к тебе обращаться? Уж прости, отцом или папочкой тебя назвать у меня язык не повернется.
– Я понимаю, – кивнул император. – Зови по имени. А Эли – да, твоя. Не знаю, Ди, чего ты ей наговорил, но… до сегодняшнего дня я даже не думал, что такая непробиваемая леди, как митора Тьёри, умеет плакать. Да еще и при свидетелях. Но одно могу сказать точно: ты очень глубоко в ее сердце. Как и она в твоем.
– Где она? – выдал Кел, у которого от этих слов императора душу узлом скрутило.
– Уехала. Написала рапорт и покинула госпиталь. И я ее отпустил.
– Почему? – прошептал Ди, поймав себя на том, что совсем не понимает действий его величества.
– Потому что она сама так решила. Но не переживай, Ди. Мне известно, куда она направилась, и там наша леди-митора будет в полной безопасности.
Повисла пауза. Но в этой тишине уже не было прежнего напряжения. Все же несмотря на противостояние, на долгие годы, проведенные порознь, эти двое… отец и сын, отлично чувствовали друг друга.
– Знаешь… мне было восемнадцать, когда я впервые встретил Диану, – странно хмыкнув, проговорил император. – Тогда я отправился с отцом в одну из дальних провинций, где должность наместника занимал мой двоюродный дядя. Она оказалась его единственной дочерью. В тогдашние ее пятнадцать лет для всех Диана была ребенком, и только я видел в ней свой свет, своего белокурого ангела. Тянулся к ней, не в силах противиться этой тяге. А наши родители не находили в этом ничего предосудительного, считая, что воспринимаю ее исключительно как сестренку. Вот только я уже тогда считал ее своей единственной. Я же настоял и на том, что ей следует отправиться вместе с нами в столицу, поселиться во дворце. Мы очень много времени проводили с ней вместе, но я понимал, что она еще слишком юна… и как бы мне ни хотелось большего, ограничивался только невинными поцелуями. Пока однажды она сама не пришла в мою спальню.
Заметив, как при этих словах округлились глаза Диара, император только уселся удобнее и посмотрел на того с покровительственной улыбкой.
– Ди, ты же давно большой мальчик. Не думал, что тебя еще можно смутить, – иронично заметил он.
– Ты вообще-то говоришь о моей матери, – ответил тот.
– Вот именно. И продолжая рассказ, замечу, забеременела она очень быстро, несмотря на все наши попытки этого избежать. И хоть Диана очень слабый маг, но наши внутренние сущности все равно стремились слиться. Тогда-то и случилась ее беременность.
– И ты решил спихнуть ее замуж? – зло бросил Кел.
– Нет, – спокойно отозвался Олдар, уже привыкший не реагировать на колкости Диара. – Я заявил своему отцу, что желаю жениться на ней, а тот отказал, сообщив, что нашел мне супругу. Ею должна была стать дочь кастильского князя. И пусть его земли тоже входили в состав империи, тогда стало известно, что они намереваются отделиться. Допустить это было нельзя, потому отец и предложил ему укрепить союз браком наследников. Так мне пришлось взять в жены Шамиру.
– А отказаться ты не мог?
– Нет, – ответил его величество. – Это поставило бы под удар Диану, которая уже тогда была под колпаком у спецотдела императора. Я попытался вывезти ее за Белые врата, но эта затея успехом не увенчалась. И мне пришлось искать другой выход, чтобы обеспечить ее безопасность. Тогда же судьба и столкнула меня с герцогом Эдгаром Стерфилдом, не на шутку увлеченным магией. Мы с ним заключили договор, по которому он официально брал Диану в жены, признавал ее ребенка своим, но при этом не имел права прикасаться к ней как к женщине. А я, в свою очередь, покрывал его занятия магией и всячески ограждал от внимания миторов. Так выигрывали все. И я, и он, и Диана. Даже мой отец, который знал обо все этом. Когда родился ты, я тоже без лишних вопросов имел возможность проводить с тобой время. И все было хорошо, пока не скончался император. Вот тогда, Ди, и началось самое страшное.
– Я помню то время, – заметил Диар. – Ты принял власть, когда мне исполнилось двенадцать. Тогда ты впервые не появлялся у нас несколько месяцев.
– Пришлось очень много работать, а заговоров за моей спиной плелось столько, что жутко вспоминать, – с тяжелым вздохом проговорил Олдар. – Тогда же Шамира и начала подозревать, что ты мой сын. А учитывая, что у нас с ней детей не было, ты являлся единственным наследником трона, чего эта змея никак не могла так оставить. Потому и перетянула на свою сторону Эдгара, выбила из него признание и заявила тогдашнему министру внутренней безопасности, что ты – маг и что тебя нужно поймать и отправить на костер, причем случилось это за два дня до праздника Смерти магии. И если бы не Вилм, который уже тогда занимал не последнюю должность в министерстве, мы бы не успели тебя спасти. Я же хоть и считался императором, но фактической власти еще не имел. Мое слово толком ничего не значило, а по закону мага следовало казнить. Против тебя свидетельствовал сам Эдгар Стерфилд. Вот так, Ди, ты много лет оплакивал того, кто так легко тебя продал.
Диар не ответил, продолжая внимательно смотреть на императора и ожидая продолжения рассказа. Сейчас он уже плохо помнил о событиях тех дней.
