– А, – задумчиво протянул правитель империи. – В случае если я позволю вам уйти и даже сниму все обвинения, куда вы направитесь? Примкнете к магам в Зеленой крепости?
– Нет. Теперь меня там не примут.
– Но вы все же знаете куда податься?
– Знаю, – не стала я отрицать. – Не понимаю только, зачем это вам?
– Скажем так, – уклончиво выдал император, – у меня на вас планы, но пока я могу разрешить вам продолжительный отпуск. К примеру, на два года. Должность ваша сохранится за вами, а о проступках мы забудем. Итак, вы мне ответите?
– Конечно, – выдохнула я, искренне удивленная таким решением его величества. – Я хочу попасть за Белые врата. В Виртес. Там есть академия для магов. Единственная на нашем континенте.
– Хорошее решение, – улыбнулся мой царственный собеседник. – В таком случае передавайте от меня привет Старому Гасиму. Можете даже рассказать ему о Диаре. Он будет рад услышать эту историю. А сейчас… – Император покосился на запертую дверь, за которой сейчас спал Ди, и снова обратился ко мне: – Думаю, вы все же хотите с ним попрощаться.
– Да, – ответила я, нервно сжав кулаки. – Если он вообще станет меня слушать.
– Тогда не буду вам мешать. – Олдар ободряюще мне улыбнулся, и от этой улыбки на душе почему-то стало немножко легче. – Спасибо за оказанное доверие, леди Тьёри. Я очень рад, что вы приняли решение поставить меня в известность. А что касается Диара… Чем бы ни закончилось сейчас ваше прощание – не отчаивайтесь. Если уж он сможет понять меня, то на вас точно злиться не станет. Но для таких упрямцев, как Ди, нужно много времени, чтобы осознать истину.
После чего учтиво кивнул и вышел, оставив меня наедине со своими переживаниями… в тишине огромной палаты.
Что такое предательство?
Можно ли считать предательством решение, принятое за другого человека, против его воли? Можно ли корить себя за желание спасти того, кто стал безумно дорог?.. За попытку защитить его от самого себя, от собственного глупого упрямства, от нежелания видеть истину?
Не уверена.
Если рассуждать абстрактно, это скорее забота, чем предательство. Но с точки зрения Кела все точно будет выглядеть иначе. И я знала, что так будет. Знала, когда принимала решение сообщить императору о нашем местонахождении. И все равно сделала выбор… за нас обоих.
Для меня ведь это тоже являлось риском. Я ведь совершила преступление: напала на митора при исполнении. За это меня должны были судить. А если бы раскусили Кела, распознав в нем Себастьяна Клевера, то его бы не смог спасти и сам император. Хотя нет, теперь, когда я узнала Олдара чуть лучше, могла с уверенностью сказать, что он бы разыграл масштабное представление, но убить Диара никому не позволил. Более того, когда его величество сегодня появился в палате, я окончательно убедилась, что теперь с Келом точно все будет хорошо.
Жаль только, что сам Клевер вряд ли со мной согласится. Более того, когда узнает, что именно я сделала, очень разозлится. И, честно говоря, я совсем не рассчитывала на его снисхождение. Знала же, что он просто не захочет меня понимать. Вычеркнет из жизни… как митору-предательницу. А может, и вовсе причислит к своим врагам. И уж точно не скажет «спасибо» ни за спасенную жизнь, ни за попытку его защитить, ни за то… что поборола за него его же упрямство.
Зато теперь, если они смогут договориться с императором, то у магов появится настоящий шанс на нормальную жизнь. Более того, страну будут ждать глобальные перемены. А уж если Диар станет следующим императором, то империя только выиграет. И во всем этом прекрасном раскладе имелся только один неприятный момент – для меня лично. Потому что платой за такое будущее для Кела и всей страны станут наши уничтоженные отношения, разбитая дружба… или, может, даже нечто большее, чем дружба. Ведь даже если он когда-нибудь меня простит, то доверять уже точно не сможет.
– Эли… – долетел до меня тихий сонный голос. – Ты снова плачешь.
Да уж. А я сама не заметила, что уже давно лью слезы. Они стекали по щекам, беззвучно капая на больничную пижаму Кела, рядом с которым я снова нагло улеглась. Вон, уже целое мокрое пятно образовалось. Поразительно, что только с ним я могла себе позволить вот такие моменты слабости… которых больше не будет.
– Что случилось? – снова спросил Клевер, легко касаясь рукой моей мокрой щеки.
Удивительно, но его движения теперь стали более привычными, не такими резкими. Да и голос звучал куда увереннее. А когда я приподняла голову и встретилась с ним взглядами, заметила, что в его зеленых глазах снова появились так любимые мной синие искры.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, подавив очередной всхлип. – Выглядишь лучше.
– Да и ощущаю себя не таким… беспомощным, – ответил, чуть улыбнувшись. – Даже силы появились и… кушать очень хочется.
– Это хорошо, – ответила я, искренне радуясь, что он пошел на поправку. Затем поднялась и… все же решила немного отложить прощание. – Сейчас… попрошу, чтобы принесли ужин.
И прежде чем Кел успел меня остановить, выскочила из комнаты, а после и вовсе вышла в коридор. Там сообщила лекарю, что его пациент пришел в себя, попросила у горничной принести еды и только потом, несколько минут потоптавшись у большого окна на лестнице, неспешно направилась
