– Мне остается верить карте, нарисованной Алуфом. А по этой карте мы буквально в двух шагах от него. Именно поэтому я не хотел лететь дальше и выбрал для посадки эту лощинку. Взлетать отсюда будет неудобно, да пускай уж так… Не садиться же нам на виду у монастыря. Там тысячи людей, зачем мне это представление? Нет, в обитель мы с вами явимся пешком, и надеюсь, что там нас примут.
Когда небо над восточной грядой из непроглядно-черного стало серо-синим, трое мужчин с рюкзаками спустились по лесенке на мокрую траву. Маттер приветственно поднял руку, прощаясь с караульным, что стоял в двадцати шагах впереди носа «Даамира», и они зашагали на юг, туда, где за соседним холмом лежали каменные плиты древней дороги. Князь шел первым, за ним Инго, а замыкал процессию Хадден, привычно повесивший на плечо короткий пулемет под пистолетный патрон. Это своеобразное оружие появилось в Пеллии уже довольно давно, но армия так и не решилась принять его на вооружение. Генералов пугал жуткий расход боеприпасов, а главное, к слишком компактной машинке никак не удавалось примкнуть штык, без которого пеллийская пехота воевать не умела. Князя Маттера мнение семидесятилетних пехотных гениев не волновало нисколько, поэтому этих пулеметов на борту «Даамира» было два десятка: в случае необходимости экипаж мог выдать просто лавину огня, сметая всех, кто рискнет приблизиться к кораблю.
Низовой туман, клочьями висящий над каждой ямкой, заставлял двигаться с преувеличенной аккуратностью. Пару раз под ногами у Маттера предательски срывались камни, но он карабкался вверх с обычной своей невозмутимостью. Наконец князь уцепился рукой за ветку колючего зеленого куста и выбрался на гребень намеченного им холма. Серый утренний свет струился у него из-за спины, вполне ясно освещая ровную ленту дороги, что тянулась от долины к долине, постепенно уходя все выше в горы северо-запада.
– Вы, как всегда, оказались правы, наставник, – выдохнул Инго, встав рядом с Маттером.
– Мне не оставалось ничего другого. – Маттер снял с пояса флягу, сделал глоток и протянул ее принцу: – Теперь нам будет легче.
Путники направились вниз. Не удержавшись, Инго первым выбежал на серые плиты, опустился на колено, рассматривая вытертый водой и ветром камень.
– Просто поразительно, – заговорил он, проводя пальцами по стыку. – Камень чрезвычайно тверд, и ощущение у меня такое, будто обрабатывали его машинным способом. И смотрите, смотрите, большинство этих плит до сих пор на своем месте! Некоторые, конечно, немного перекосило, но ни одна даже не треснула.
– По всей видимости, эта дорога имела большое значение, – покачал головой Маттер. – Она соединяет западную равнину с горными районами. Возможно, здесь, в горах, шла добыча руды или угля. Нам этого уже не узнать. Идемте, господа мои, путь наш вверх-вниз, но ходу нам часа на четыре или около того.
– Насчет дороги не скажу ничего, – хмыкнул Хадден, – но храмы возрастом в три и даже четыре тысячи лет мне видеть приходилось. Правда, было это в жарких пустынях на востоке.
– Как я вам завидую, господин Джеш! – Инго вздохнул и закатил глаза.
– Ну-у, вот завидовать мне я бы не рекомендовал. Наемник и вправду может увидеть много необычного, но плата за это бывает уж очень высока. Поверьте, вся эта служба в далеких странах обычно совершенно убыточна, если посчитать угробленное здоровье и потерянные годы. Конечно, иногда кому-то выпадает большой куш. Я видел таких ребят. Знаю даже тех, кто сумел распорядиться добычей по уму, обзавелся прибыльным делом и теперь сидит в уютном кабинете, подсчитывая барыши. Вот только мало их, этих везунчиков, ай мало. Зато много таких, чьи кости валяются где-то в желтых пустынях без молитвы и погребения. Стоила ли эта романтика безвестной смерти? Не знаю…
– Смените тему! – с раздражением приказал Маттер и полез в карман за трубкой. – Не хочу слышать о таких вещах в этих старых горах. Уж лучше пусть господин Инго расскажет нам о своих, э-ээ, театральных похождениях. А, кстати! Хорошо, что я вспомнил… Как ваши дела с госпожой Влирой? Мне отчего-то кажется, что ее интерес к пеллийской драматургии продиктован не только желанием изучить язык.
Принц озадаченно засопел. Говорить при князе о своих привязанностях он считал невозможным, а что до Влиры… При всей ее деликатности Инго иногда чувствовал себя необразованным и совершенно неотесанным болваном, уж таковы бывали вопросы, на которые ему приходилось отвечать.
– Я, эм-м… Я, ваша милость, пришел к выводу, что госпожа Влира хорошо знакома с литературной традицией своего мира. И эта традиция, к горести моей, значительно старше нашей. Многие сюжеты, считающиеся у нас классическими, обыграны у них в несколько ином ключе, с использованием невероятно широкой палитры изобразительных средств, да и эмоции расы мэнор… они слишком похожи на наши собственные, а значит, интерпретация пеллийских классиков требует от меня ловкости, которая… – Тут Инго вконец запутался, выругался про себя и горько вздохнул: – В общем, мне нелегко, ваша милость.
– Гм! – Князь Маттер пыхнул трубкой, посмотрел на вершину очередного холма, за которым парили в быстро светлеющем небе синие лесистые вершины. – А я и не предполагал, что вам будет легко, господин мой принц. Вы будете учиться, Инго, и учиться прилежно, Влира способна научить вас многому, и главное, что вы сможете вынести из невинных своих чтений, – это понимание невероятной широты мира, нас окружающего. Есть, правда, еще один нюанс. По мнению ее достопочтенного папаши, господина Кэноэ, Влира слишком переусердствовала с науками и пропустила «возраст влюбленности», весьма важный для мэнор. У них с этим сложно. В старые девы вам ее записывать не следует, это я могу сказать со всей уверенностью, но что-то она в своей жизни упустила и теперь пытается наверстать. Так что будьте для нее деликатным проводником в той же драматургии, которая так волнует ее.
В ответ Инго тяжко выдохнул и поправил рюкзак за плечами. Госпожа Влира, как принц уже успел убедиться, была лишена какого-либо целомудрия
