опасаться, как и невежливого поведения по отношению к Виоле. Жить-то ей хочется.
Глава 21,
Веселье на болотах длилось до самого рассвета. Танцы и треп, шашлыки и сидр, лешие и мавки, глюки и непонятки – сказочная ночь! Дон даже не помнил толком, как и где уснул. Вот только что ему Ришелье что-то такое рассказывал про организацию повстанческого движения в Шервудских лесах, а Киллер сопел, привалившись к его плечу, и сонно поддакивал, и вот – Дон уже проснулся.
Дома.
В собственной постели.
Причем проснулся от звонка в дверь.
Он вскочил с кровати, влез в первые попавшиеся штаны – успев задаться вопросом, кто ж его раздел до трусов? – и побежал к двери.
– Кто? – спросил, отпирая замки. Запертые изнутри, что характерно.
– Свои! – раздался бодрый голос.
– Мама?.. Ты ж вроде на месяц собиралась… – Осекся, обнаружив за дверью целую компанию. – Э… здрасьте…
– Планы изменились! Ты не скучал, мой мальчик? – Мама отодвинула его в сторону и сбросила ему на руки курточку.
– Здравствуй, Бельчонок! – улыбнулась ему теть Мила, мамина школьная подруга.
– Привет! – Последним зашел парень, ровесник Дона. Чернявый, загорелый, одетый неброско, но дорого. Смотрит настороженно. Племянник теть Милы, что ли? По виду – стопроцентная богема.
А теть Мила, скинув свое пальто на руки парню, обняла Дона и засмеялась:
– Совсем большой Бельчонок! Уже почти мамонтенок! – и вручила ему шоколадку.
Дон тоже засмеялся: теть Милу он всегда обожал, хоть в последние годы она заходила довольно редко. В глубоком детстве он первым делом лез ей на руки и искал по карманам специально для него туда положенные конфеты, за что и получил прозвание Бельчонок. А теперь теть Мила бы легко уместилась на руках у него. Так что да, из Бельчонка он давно вырос.
Нежно поцеловав теть Милу в щечку, он повесил, наконец, мамину куртку и хотел было удрать к себе – встречать гостей с голым пузом как-то уже не по возрасту.
Но теть Мила его удержала за руку и кивнула на своего спутника:
– Дон, познакомься, это Илья.
Она не добавила «сын моей сестры» или что-то в этом роде, зато посмотрела на парня так, что Дон точно понял: никакой он не племянник, а самый что ни на есть любовник.
– Очень приятно! – в тоне Ильи прозвучал вызов. Мол, завидуй молча.
– Аналогично. – То есть «было бы чему завидовать». – Ма, в холодильнике пусто.
– Пустяки, дело житейское, – ничуть не расстроилась мама, потроша сумочку в поисках кошелька. – Мальчики, давайте-ка, до гастронома и обратно.
– Илюша, возьми мне сигарет, – мягко велела теть Мила, когда Дон уходил в свою комнату, одеться, наконец.
А Дон вспомнил: мама года с два назад рассказывала, как Милочка приютила сына еще одной их одноклассницы, Ленки Сытниковой, записной стервы и гадины. Что-то там такое у него случилось, он сбежал из дома, а Милочка такая добрая! Вот пример человека, который занимается благотворительностью всерьез, и ее фонд «Милосердие» – не надувательство, как прочие, а реальная помощь!.. Дон тогда особо не вслушивался, но посочувствовал парню. Из дома от хорошей жизни не бегут. Тогда посочувствовал, а сейчас подумал: чем-то эта пара напоминает синьора Горского и его продюсера Феличе. Купился бы он на славу, выставку в «Дель Арте» и миллионы, чем бы пришлось платить? Вряд ли бы отделался такой ерундой, как спать с Феличе и бегать ей за сигаретами. В отличие от теть Милы, Феличе и прочая нежить с нечистью благотворительностью не занимаются. Им такое понятие вообще незнакомо.
Натянув свитер, глянул на себя в зеркало – интересно было, изменился он после Посвящения или нет? Казалось, что повзрослел сразу лет на десять. Иллюзии-то – тю-тю! Добрая Филька, ага. Заботливые учителя. Все для детей!
Сейчас, три раза.
Им вчера популярно все объяснили. Их учат, защищают, развивают паранормальные способности. А они потом отрабатывают. Не пять лет, не десять, а всю жизнь. Служат посредниками между нормальными людьми и «Той Стороной». Хранителями равновесия, елки.
Дон передернул плечами и взъерошил и без того растрепанные волосы.
