— Спасибо, мистер Саура, — поблагодарил вислоносый Гернсбек и достал из внутреннего кармана пиджака пачку Lucky Strike.
Пыхнув дымом, он уселся за мой стол:
— Мистер Саура, мой коллега вчера прибыл из Италии, чтобы поговорить с вами и вашим компаньоном… Мистером… э-э… Память ни к черту.
Я молчал. Как говорил наш сосед, вечный враг бабки Вали — непутевый Степка: «Чем меньше языком треплешь, тем короче срок. Быстрое признание удлиняет наказание». Не думаю, что из-за разницы в континентальной принадлежности местные блюстители правопорядка в этом чем-то отличаются от наших доморощенных Пинкертонов.
Гернсбек, не дождавшись от меня уточнения, достал из внутреннего кармана сначала очки, потом записную книжку, примостил оптику на свой выдающийся нос и прочел где-то в середине книжки, на постоянно выпадающем из переплета листке:
— Мистер… Закария Майнце. Так ведь зовут вашего партнера?
Дверь открылась, и вошли Вязовски и едва знакомый мне адвокат Милтон. То ли Джон, то ли Джим — я все время путался.
— Этим господам обязательно присутствовать при нашей беседе? — Гернсбек сложил очки и отправил их в недра своего костюма.
— Мистер Гернсбек, я совершенно не надеюсь на свою память, — я старался улыбаться дружелюбно, — все забываю. Такая беда. Поэтому эти господа помогут мне запомнить нашу беседу. Только и всего.
— Как пожелаете. Вы на своей территории и в своем праве.
Милтон с Алексом разместились на креслах у журнального столика — там, где мы с Захаром обычно дегустировали спиртное.
— Это все? — посмотрев на них, осведомился агент Гернсбек. — А где мистер Майнце?
— Зака сейчас нет, он где-то в Европе. Итак, мистер Гернсбек, сеньор Паццони, что вы хотели узнать?
— Как я уже говорил, мой коллега прибыл из Италии. Комиссар полиции, если вам это о чем-нибудь говорит. Он не очень хорошо владеет английским, даже, если это останется между нами, скажем точнее — едва-едва можно понять, о чем он говорит, если вдруг ему захочется заговорить самому. Но зато он может разобрать довольно беглый разговор на английском. Такое бывает с людьми — язык знают, а говорить не могут. Наверное, дело в языковой практике.
— Должно быть, важная птица этот комиссар полиции? Как Коррадо Катани? Мафия — наркотики — контрабанда бриллиантов? Должен вас разочаровать, мистер Гернсбек. Ничего этого у нас нет. Наверное, вам стоит объяснить вашему коллеге, что Аль Капоне уже сорок лет как умер. Да и жил он в последние годы где-то во Флориде, кажется?
— У вас слишком острый язык, мистер Саура. Не знаю, кто такой мистер Катани, но нет, перечисленные вами товары не интересуют комиссара. А вот взрыв в Hotel Porta Palio, что в Вероне, очень моего коллегу интересует.
— Итальянская полиция во всех взрывах на территории своей страны подозревает американских бизнесменов? — я впервые услышал голос Милтона.
— Это… — фэбээровец уставился на меня.
— Это мой адвокат — мистер Милтон.
— Нет, мистер Милтон, — развернулся к нему Гернсбек, — ни о каких подозрениях пока речи не идет. Все дело в том, что погибли два постояльца итальянского отеля. Как раз в их номерах и рвануло. Разумеется, сеньор Паццони первым делом установил личности погибших. И они оказались американцами, приехавшими в Верону на машине, взятой напрокат в миланском филиале Sixt. Мистеры Деннис Блэк и Уильям Донован. Вам о чем-то говорят их имена?
— Разве не «Красные бригады» взяли на себя ответственность за тот взрыв? — вяло поинтересовался Вязовски.
— Такой звонок был, — согласился Гернсбек. — Только сеньор Паццони не очень в этот звонок верит. Гораздо больше этот случай напоминает разборки между наркобаронами. Таких полно и в Италии, но там это решается чаще всего простым выстрелом в голову с проезжающего мимо мотоцикла — тихо, чисто, без ужасающих подробностей. И всем все сразу понятно. А вот так — с выгоревшими номерами в отеле, с кишками на стенах, с толпой зевак и срочными выпусками новостей на региональном ти-ви — так поступают только американские бандиты.
— И какие же подробности привели вас сюда?
— Итальянской полиции далеко до оснащенности нашего ведомства, — начал издалека Гернсбек, — но вот в том, что у них весьма светлые головы, сомневаться не приходится. Коллеги сеньора Паццони провели большую работу. Они составили фотороботы безвременно усопших постояльцев, добыли ксерокопии документов, оставленных в прокатном агентстве. Там же, в Sixt, один из сотрудников компании припомнил, что в разговоре эти господа упоминали Сан-Ремо. Его еще удивило, что собрались они туда уже после фестиваля. И он им на это указал, а они сказали, что достаточно пофестивалили на своем веку и теперь желают недолго побыть в покое. Дальше, как вы понимаете, наши итальянские коллеги прокатились до Сан-Ремо. Люблю Европу — там все рядом. Это у вас, чтобы из Луисвилла попасть в Даллас, к примеру, нужно долго готовиться, согласовывать визит с начальством обоих городов, рисовать себе командировочные предписания… Много мороки. А там — утром на одном конце страны, к вечеру — в противоположном, а к утру уже можно вернуться на работу. Вы позволите? — он достал еще одну сигарету.
— Конечно, и что же было дальше в вашей увлекательной истории?
