Лиша была в свое время сговорена с Гаредом, но он теперь стал намного лучшим человеком, пусть даже спал с ее матерью. Часть Лиши хотела выступить против наметившейся партии. Эмелия коварна и властолюбива. Но такая же и Элона. И даже Лиша, если быть честной перед собой. Возможно, именно это Гаред и искал в женщинах.
Эмелия грозила вызвать скандал, но не больше, чем сам Гаред, хотя он об этом не знал. Если Элона разродится великаном, кто-нибудь быстро сообразит, что к чему. Даже Гаред не настолько тугодум, чтобы не сделать стойку.
– Я отдам что угодно на свете, только бы узнать, о чем вы думаете, – произнесли сзади.
Лиша вздрогнула, ибо настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила подошедшего со спины Тамоса. Граф отвесил поклон. Но она молила об этом мгновении и была готова. Решительно собрав чувства в кулак и затолкнув их подальше, во тьму, она повернулась и грациозно присела в реверансе.
Уонда обошлась со швеей сурово, однако Лиша вела себя хуже. Она придиралась к каждому стежку, каждой оборке, к призванному затмить растущий живот вырезу на груди, который не оставлял равнодушным даже женщин.
Она подавила усмешку, когда взгляд Тамоса метнулся к ее груди. Граф был ослепителен в начищенных до блеска сапогах и форме из мятого бархата и шелка, с золотыми эполетами и кисточками. На груди слева сверкала дюжина золотых медалей; парадное копье покоилось на плече в блестящей перевязи, усыпанной драгоценными камнями.
Но если Тамоса привлек ее вырез, то Лишин взгляд приковался к его прекрасному лицу. Борода была аккуратно подстрижена, на голове не выбивался ни один волосок. Она хотела вцепиться в эти чистые локоны, взъерошить их, мокрые от пота, когда он войдет в нее.
Лиша почувствовала между ног влагу. Шла последняя ночь перед отправкой на юг, и она собиралась обрести его вновь. Она умрет, если не сделает этого.
– Ни о чем важном, милорд, – сказала она.
– Ложь, – устало парировал Тамос. – Но мне пора бы к этому привыкнуть. В ваших глазах никогда не прочесть ничего важного, Лиша Свиток.
Она сглотнула. Очевидно, она это заслужила.
– Похоже, Гаред уже выбрал королеву бала. – Она кивнула на пару, смотревшую друг другу в глаза. – Я обдумывала, насколько они подходят друг другу. – Лиша указала подбородком на Уонду. – И еще вспоминала, как Уонда взбунтовалась против платья.
– Разумная девушка, – буркнул Тамос. – Мать годами закатывала мне эти балы. Я лучше буду драться с подземниками.
– Барон Лощины здесь не единственный достойный холостяк, ваша светлость, – сказала Лиша. – Графу все еще нужна графиня.
Запели колокольцы, и все взглянули на мать-герцогиню, стоявшую с Карин Истерли. Позади нее столпились отвергнутые Гаредом знатные особы, старавшиеся – тщетно – скрыть досаду.
– Похоже, что граф Ривербриджский не собирается тянуть кота за хвост, – усмехнулся Тамос. – У Истерли больше прав на трон, чем даже у моей матери. Они не привыкли получать отлуп.
Действительно, Арейн подала Рожеру знак начать первый танец, и жонглер благоразумно подчинился. Под медленную мелодию Карин неспешно двинулась к ковру.
Тамос сделал шаг назад и с поклоном подал Лише руку:
– Графиня мне, может быть, и нужна, но я не желаю искать ее в мою последнюю ночь в Энджирсе. Угодно ли вам танцевать со мной?
– Если я обниму вас, ваша светлость, то могу и не отпустить, – ответила Лиша, тем не менее принимая его руку и придвигаясь вплотную.
Тамос положил ладонь ей на талию:
– Придется. После первого танца мать собирает нас в саду.
– Сейчас?! – оторопела Лиша. Она не поверила ушам. – В разгар бала, когда уже утром вас пошлют Создатель знает куда?
– Я указал на это матери, но она ответила, что, если мне дорога моя шкура, я захвачу вас и явлюсь.
Они миновали Гареда. Барон кривился, и Лиша, уловив запах духов Карин, без труда поняла почему. У нее заложило нос, а на виске дрогнула жилка, предвещая головную боль.
И голова таки слегка разболелась, когда Тамос препроводил ее с танцпола к боковому выходу. Уонда встрепенулась, готовая пойти следом, но Лиша осадила ее знаком, и девушка снова прислонилась к стене.
Они проскользнули через пустые залы, будучи замечены только горсткой слуг, которым хватило ума опустить глаза.
Но даже эти немногие сгинули, когда граф и Лиша приблизились ко входу в личный сад Арейн. Коридор был длинный и темный, изобилующий затененными альковами со статуями герцогов давно ушедших времен. Лиша остановилась и придержала Тамоса.
– В чем дело? – спросил граф.
Лиша юркнула за статую Райнбека. Изваяние льстило оригиналу, но даже в таком виде Райнбек было достаточно тучен, чтобы отбрасывать в нишу густую тень.
– У меня разболелась голова. – Она потянула Тамоса за руку, и граф сопротивлялся лишь для вида.
