– Тогда я прибегну к магии хора, – сказала Лиша. – Я знаю женщину, которая десятилетия как вышла из детородного возраста, – и ей помогло.
– Ты думаешь, Райнбек позволит себя заколдовать? – хмыкнула Джесса. – Это все равно что проситься на виселицу.
– Посмотрим. Но пока мне бы только взглянуть на семя. Ты сможешь?..
– Добыть его? – рассмеялась Джесса. – Конечно. Но ты, если хочешь, можешь заполучить его сама. Беременна ты или нет, Райнбек не упустит случая наставить брату рога.
– Этому не бывать, – сказала Лиша.
– Да тебе и ложиться-то с ним не придется. Мои девочки приучили его к женской руке. Дело займет не больше минуты.
Лиша сделала глубокий вдох, борясь с отвращением.
– Так ты достанешь или мне просить герцогиню?
Джесса поняла, что хватила через край.
– Как только получу, сразу пошлю тебе во льду. Может быть, сегодня.
Глава 22
Бал холостяков
От стука в дверь Лиша подпрыгнула. Глянула на часы – почти полночь.
Лиша подумала, что снова пожаловал Рожер, но тут же отмела эту мысль: вряд ли у него возникла новая срочность. Смеет ли она надеяться, что за порогом – Тамос? До разрыва поздние визиты были у них в порядке вещей, а сегодня он глазел на нее весь обед. Сначала Лиша притворялась, будто не замечает, но потом встретилась с ним взглядом, ожидая, что он смущенно отвернется.
Но этого не произошло. Он не отвел глаз, и она ощутила в них жар. С той ночи на дороге они не разговаривали наедине, но уже через два дня Тамосу предстоял поход на юг, и слишком многое оставалось невысказанным. И он и она это знали.
На стуле дремала Уонда. После неожиданного визита Рожера она отказалась ложиться раньше Лиши. Травница встряхнулась, отгоняя сон, вскочила и направилась к двери.
По дороге она быстро достала из верхнего ящика стола зеркальце и проверила лицо и прическу. Напрасный труд, но плевать. Лиша оправила платье и приподняла лиф.
Но это был не Тамос. Вместо него неторопливо вошла Розаль с лакированной шкатулкой из златодрева.
– Тебя кто-нибудь видел? – спросила Лиша, стараясь скрыть разочарование. – Герцог…
Розаль мотнула головой и хихикнула:
– Перед тем как опустошить его милость, я довела его до кипения. Еще дрочила, а он уже отключился.
Лиша поставила шкатулку на стол и откинула крышку. Внутри оказалось стерильно чисто, шкатулку наполнял колотый лед. Сверху лежали три крошечных хрустальных флакона с густой непрозрачной жидкостью.
Она опустила крышку.
– Насколько свежая?
– Не больше получаса, – ответила Розаль. – Я прошла через туннель.
Лиша задалась вопросом, помечен ли герцогский туннель так же, как остальные стены.
– Все чисто? Другие жидкости не попали?
– Ты спрашиваешь, не сплюнула ли я это во флаконы? – улыбнулась Розаль. – Госпожа Джесса мне голову оторвет за такое. Я даже не пользуюсь маслом. Наяриваю всухую.
Лиша содрогнулась, представив, как тучный Райнбек извивается и урчит от стараний Розаль.
– Тебе, похоже, нравится твоя работа.
Розаль пожала плечами:
– Больше, чем в папашиной красильной лавке, которая того и гляди взорвется от малейшей искры. Не так уж плохо поупражняться на королевичах в супружеском мастерстве. Госпожа Джесса научила нас вести в танце, опустошая не только стручки, но и кошельки.
– Значит, ты там по доброй воле? – спросила Лиша.
– Ну да, – кивнула Розаль. – Но когда уйду, скучать не буду. Жду не дождусь, когда заживу по-настоящему.
Девушка удалилась, оставив после себя слабый аромат роз. Лиша немедленно принялась настраивать и чистить оптическую камеру. Она капнула на стекло герцогским семенем и стала подкручивать линзу, пока клетки не сделались четкими. Активных, как и описывала Джесса, Лиша увидела мало. Она надела меченые очки, и дело оказалось еще хуже. В здоровых клетках ярко светилась бы жизнь. У Райнбека они были серые, как пасмурное небо.
Надежды матери-герцогини на хирургию пошли прахом. Лиша смогла бы помочь, если бы семени что-то мешало на выходе. Но коли клетки мертвы…
