– Все это время ты работала в борделе?
Аура девушки вспыхнула. Розаль пришла в ужас.
– Конечно нет, госпожа. Девушек не пускают вниз, пока им не исполнится восемнадцать зим. Сейчас идет мой второй и последний год. Весной у меня выпуск и дебют. – Она быстро глянула на Гареда. – Если не найду мужа на балу.
– Ты умеешь читать? – спросила Лиша. – Писать?
– Да, госпожа, – кивнула Розаль. – По-красийски, рускански и албински.
– И по-тесийски, естественно, – добавила Джесса. – Розаль читает запоем.
– Стихи? – спросил Гаред, и ужас прокрался из его голоса в ауру.
Розаль сморщила нос, как от дурного запаха.
– Рассказы о войне.
– Военную историю, – поправила Джесса.
– Если выразиться пресно, – согласилась Розаль.
Она смотрела в глаза хозяйке, но по ауре было видно, что все ее внимание сосредоточено исключительно на Гареде. Ему адресовалось каждое слово, каждый жест. Это могло бы встревожить Лишу, но, насколько она могла судить, девушка дала честное слово.
– Ты изучала математику?
– Да, госпожа. Арифметику, алгебру и исчисление.
– Травные средства?
– Я могу по памяти сварить семь снадобий, – сказала Розаль. – Для повышения мужской силы надо размолоть три… – Лиша махнула ей – дескать, достаточно, но слова успели оказать задуманный эффект на ауру Гареда.
– С книгами приготовлю и другие, – добавила Розаль. – Мы все изучаем аптечное дело на случай, если мужчины, будучи здесь, переборщат с порошками или спиртным.
– Да, но умеет ли она петь? – со смехом поинтересовался Рожер, и из ауры Аманвах, зыркнувшей на него, улетучилась вся сердечность.
– Прости, – сказал Рожер. – Просто хотел разрядить обстановку.
Девушка покачала головой:
– Госпожа Джесса никогда не бывала довольна моим пением, но я умею играть на арфе и органе.
– Что такое орган? – спросил Гаред.
Рожер подмигнул ему:
– Могу показать тебе мой, если…
– Хватит! – гаркнула Джесса. – Уйди, девочка, пока я не взялась за палку!
Лиша моргнула. Сколько раз она слышала это от Бруны? Она будто вновь услыхала голос наставницы.
Но в ауре Джессы, пока та провожала девушку взглядом, не было гнева. Она гордилась воспитанницей. Наверно, Джакс неспроста послал с чаем именно Розаль.
Гаред следил за удалявшейся красоткой, и она, скрываясь за шторой, еле заметно махнула на прощание, отчего аура великана пошла рябью.
Лиша, вновь повернувшись к Джессе, подобрала юбку и присела в реверансе:
– Прошу извинить, госпожа. Я вела себя неучтиво.
– Принято, – мгновенно откликнулась Джесса. – А теперь, госпожа, не угодно ли обсудить истинную причину твоего визита?
Кабинет госпожи Джессы был обставлен пышно: толстый ковер, массивная мебель из златодрева. Полки с сотнями книг – раритетами, которых Лиша в жизни не видела. Ей пришлось подавить искушение, чтобы тут же не начать их листать.
– Можешь взять любую при условии, что вернешь лично, когда захочешь другую, – сказала Джесса.
Лиша посмотрела удивленно, и Джесса улыбнулась:
– Мы начали плохо, но я очень хочу, чтобы мы стали друзьями, Лиша. Бруна не учила глупцов, а Арейн тебя превозносит. И я никогда не скажу, что видела людей лучше, чем эти двое. – Снова улыбка. – И женщина, способная удержать внимание Тамоса дольше одной ночи, не может не быть особенной.
Лиша, готовая улыбнуться в ответ, при этих словах похолодела. Джесса была грациозна и красива, управляла королевским борделем. Спала ли с Тамосом она? Или кто-нибудь из девушек внизу? Ночь, да он мог поиметь всех!
Джесса взяла чашку и блюдце, налила чай из серебряного чайника, который стоил целое состояние в бедном металлами Энджирсе.
– Братья-королевичи здесь часто бывают, – заметила Джесса. – Райнбек и Микаэль – даже пастырь Петер ни разу не погнушался скинуть рясу. Никому невдомек, что некоторые мои девочки на самом деле мальчики.
